Братья и сестры по оружию. Связные из будущего - Юрий Валин Страница 64

— Спасибо, что без агитации, — прохрипел питерец Егор из-под бинтов. — Я сам политрук, слово ценю. Ну, вы там все-таки, кого сможете, эвакуируйте.

— Давай, двигай, ленинградка, — поддержал моряк. Только ты это… гранаткой не поделишься? А то у нас на двоих полторы руки — натуральная полундра. Братва, вон, винтарь оставила, — он показал глазами на винтовку, стоящую в изголовье. — Да нам с такой мортирой теперь развернуться трудновато.

Катя нащупала под комбинезоном «парабеллум», сунула в горячую ладонь.

— Вот это дело, — оживился матрос. — Ох, зеленоглазая, вот это успокоила. Что ж я такую богиню раньше не встретил?

— Ребята, вы только поразумнее, — прошептала Катя. — Жизнь, она по-разному повернуться может.

— Да ты не беспокойся, — прохрипел Егор. — Я присмотрю. С умом распорядимся. Сейчас силенок поднакопим, глядишь, на свежий воздух выползем.

— Давайте, — Катя сунула под бок одноглазому немецкую «колотушку». — Только вы уж без суеты. А то за кого нам после войны замуж выходить?

— Ого, ловлю на слове, — обрадовался матрос. — Давай, сразу выбирай. Кого осчастливишь?

— Вот жук, — прохрипел Егор. — И здесь ловчишь. Кто меня, такого кота в мешке, выбирать станет?

— Ничего, в бинтах даже загадочней, — улыбнулась Катя. — Ладно, после победы решим. Держитесь, парни.

Катя автоматически дошагала до выхода. На дворе жгло злое солнце. В машину грузили кряхтящих и ругающихся раненых. Рядом дивизионный врач Титаныч злым тихим голосом отчитывал покрасневшую Мотю.

— Ваша подруга, изволите видеть, настаивает на отправке рядового Окунева.

— В виде исключения, доктор, — пробормотала Катя.

Титаныч глянул на нее:

— Окунев — не ходячий.

— Виновата. Он вроде как родственник.

Доктор зыркнул на Мотю.

— Что стоите, Танкова? Хотели грузить, так грузите. Только поживее. Документы и сумку не забудьте.

Мотя-Матильда засеменила в корпус, а доктор осуждающе сказал Кате:

— Что-то вы, срочная барышня из органов, расслабились. Сопли нам здесь ни к чему.

— Солнце яркое, — пробурчала Катя, усиленно смаргивая.

— Что вы хотите, июль на дворе. Так, Танкову я отправляю с вами. В качестве сопровождающего.

— Спасибо.

— Не за что. У вашей подруги супруг — капитан 2-го ранга. Обстоятельство, в данном случае, отягощающее. Уж спровадьте ее подальше. Я Николая Ивановича лично знаю. Рассудительный и достойный врач. В отличие от некоторых взбалмошных особ.

— Понимаю. Спасибо. Извините, вас как зовут? По имени-отчеству?

— Какое это имеет значение? — удивился старик. — Положим, зовут меня Ричард Титович Рябинский.

— У меня мужа Ричардом звали.

— Поздравляю, — дивизионный врач хмыкнул. — Знаете, барышня, убирались бы вы отсюда побыстрее. Отвлекаете.

— Есть убраться.

Катя запрыгнула на колесо, ухватилась за борт «ЗИСа». Двенадцать человек бурчат, ворочаются, освобождая место носилкам с Окуневым. Мальчишка бледный, как бумага, но в сознании. Глянул на «посыльную-диверсантку» с суеверным ужасом. Ничего, потерпит, — перебинтовать его успели.

— Товарищи бойцы! Внимание сюда. Сержант отдельного эвакуационного отдела Мезина. Временно принимаю командование над вверенным мне личным составом. Требую терпения, спокойствия и осознания серьезности ситуации. На ухабах не орать, материться шепотом. Панические настроения давить или пережевывать самостоятельно. Пересадка на плавсредство пройдет в строго назначенное время. По поводу пописать-попить, уколоться и забыться, обращаться к заместителю по медицинской части военфельдшеру Танковой. Вопросов нет? Нет. Поехали.

8.44. Немцы успели перебросить на берег Северной бухты подкрепление. По Воловьей балке прорвались на гору Суздальскую. Одновременно атакуют через Инкерман и по шоссе мимо Шампанстроя. Наши части IV сектора обороны медленно отходят. В III секторе остатки 345-й стрелковой и двух бригад морской пехоты, в районе Инкерманского болота ведут бой в полуокружении. В Лабораторной балке гаубичная батарея Чапаевской дивизии занимает позиции для стрельбы прямой наводкой.