Гром и молния - Олег Языков Страница 64

– Товарищ Василий, а где…

– Во льду лежит. Доставать?

– Рано, под уху и достанем. Давай, Вася, командуй. Всем купаться, потом еще по стакашке, волейбол, водные процедуры, патефон! Давай, Вася, зажигай!

Что-что, а это у Василия получалось здорово! Через минуту пустой берег реки было не узнать! Веселый хохот, брызги, мчащиеся по кромке воды молодые, красивые ребята и девчата. Со стороны низко натянутой сетки уже слышались звонкие удары по мячу.

– Так, ребятушки… – тихо обратился я к «обслуживающему персоналу». – Вот что я вам сказать хочу… Устали наши пилоты, вымотались. Наша задача – устроить им сегодня полноценный отдых! Чтобы они повалялись на горячем песочке, поплавали с девчатами, мяч постучали… Чтобы выпили немного, покушали вкусненького. Они – наша главная сила. Им скоро в бой, в смертельно опасную схватку с серьезным противником. И они должны к этому быть готовы! Должны помнить это мирное солнце, этот берег, лес, реку, беззащитные девичьи тела. Должны знать, что все это – Родину свою и ее людей – им надо защитить своим сердцем, жизнью своей. И нам надо сделать все, чтобы так и было! Я хочу, чтобы все было хорошо, понятно?

Официанты и солдатики молча кивнули, а водитель автобуса, зажевывая бутербродом свой стакашек вина, вдруг ахнул и побежал к своей машине.

– Петрович, у тебя камера запасная есть? Кидай ее ребятам в речку! – прокричал от автобуса он.

Петрович, хлопнув себя по лбу, тоже побежал к «Доджу». Через несколько минут в речку полетели два черных, перекачанных воздухом бублика – побольше и поменьше диаметром. Шлепнувшиеся возле купальщиков камеры вызвали новый взрыв смеха и энтузиазма.

Захрипел раскочегаренный патефон, над пляжем пронеслись вступительные аккорды, и, после длинного скрипичного проигрыша, какой-то металлический женский голос запел:

«Прощались мы…

Светила из-за туч луна,

Расстались мы —

И снова я одна,

Да, я одна…»

Ничего себе, шансончик! От такой песни у меня слезы на глазах появились! Надо бы им что-нибудь веселенькое, с летной тематикой сбацать. Но это потом, а теперь – у-уха!

* * *

Уха «по-астрахански»! Это, ребята, что-то особенное! Это сложный, длительный процесс. Очень ответственный процесс, чем-то схожий с плавкой стали особого качества. Те же производственные секреты, те же присадки и флюсы – перец и специи, те же… Да вот – посмотрите сами!

«Итак, берется казан литров этак на 20–25, заливается наполовину водой и ставится на костер.

В котел опускается чищеная, но не тертая морковка, разрезанная вдоль на 2 части, штук 5–6, а также 2–3 луковицы, хорошо промытые, прямо в кожуре. Все это доводится до кипения, после чего берется первая партия рыбы (мелкий частик) – тарашка, уклейка, подлещик (в Астрахани такую рыбу называют «белой»). Рыбу желательно предварительно выпотрошить и удалить жабры, можно не чистить. Рыба заворачивается в марлю и опускается в кипящую воду. Варится до готовности (глаза у рыбы должны побелеть), после этого вынимается и выбрасывается. Или – не выбрасывается…»

– Итак, ассистенты, начали! Где рыба?

Полковник Василий мигнул солдатикам, те кинулись в тенек, под деревья, нашли и дернули какой-то клочок тряпки. Песок ссыпался с покрытой брезентом ямы, обнажив спрятанный под мокрыми водорослями зеленый ящик из-под реактивного снаряда «РОФС-132».

– Вуаля! – Вася с шиком открыл ящик, и – вот оно! Пересыпанная льдом, в нем лежала рыба. Ух, ты! Родной! Здравствуй, «курносый»… Грустно опустив усы, поверх всей этой рыбьей чепухи лежал полутораметровый осетренок.

– Вася, ты – гений интендантской мысли! Маг и волшебник!

Полковник Сталин аж порозовел от похвалы.

– Так, ребята! Хватайте ведра и тащите воду. Вот эту мелочь мне ополосните, ее пора уже закладывать в котел… Нет, чистить мы ее не будем, так – кишки и жабры уберем, и хорош…

Я достал большие куски марли, которую наш «змей» прогнал через стерилизатор, насыпал в один кучу приготовленной мелкой рыбешки, завязал и на суровом шнурке повесил узелок на положенную поперек котла ветку. Так, чтобы узелок с рыбой погрузился в кипящую воду. Уха «завязалась»…

– Ребята, доставайте этого молодца, так, так… Кладите… Вам я поручаю очень ответственное дело! Сейчас вы будете «воронить» этого осетра! Что это значит? Проведите рукой по его шкуре… Чувствуете? Ага! Как у акулы – сплошные костяные бляшки. Говорят – они довольно опасны и могут повредить пищевод… Поэтому! Берете ножи и тщательно скребете осетра! Пока все эти бляшки не исчезнут, ясно? А крупные просто срезайте… Вперед! А мы займемся следующей порцией рыбы. Василий, друг мой! У меня руки грязные – все в рыбьей чешуе. Накапайте мне еще стакашку этого великолепного вина! Благодарю вас, полковник! Э-эх! Хорошо! Итак! Где судаки?

Я не удержался и пробил по мячу, который подкатился к нашей «фабрике-кухне».

– Полковник Сталин! Почему бардак на поле? Где судейская бригада?

В ответ лишь хохот и свист… Да-а, не ценят пока нас – поваров. Но ничего… Еще поплачете, еще попросите добавки!

Я вынул сварившуюся мелочь и отбросил ее на крышку котла.

– Где судаки, я спрашиваю? Ассистенты! Уволю к чертям собачьим!

«Лос бандитос» в лихо заломленных поварских колпаках притащили окуньков и судаков. Тщательно проверив рыбу, я начал укладывать ее на марлю. Солдатики ожесточенно драили осетра, Петрович с водятлом автобуса мыли овощи. Поварская бригада работала единым, мощным и слаженным оркестром! Это радовало.

«…После того как прокипела и отварилась первая порция рыбы, берется вторая – окунь, судак – таким же образом обработанная, и запускается в марле в казан, где и варится до готовности…»

– Ребятушки, готов осетр? А то его уже пластовать пора, уха выкипает! Готов? Вот и отлично. Тащите его сюда, на стол, на стол… укладывай… Ассистент! Скальпель! Тьфу ты… Нож давай!

«…После того как вы вынули судака и окуньков, наступает очередь осетра.

Хорошо промытый и разделанный осетр режется на порционные куски и запускается в уху. После чего в уху кладут картофель, очищенные астраханские помидоры, порезанные на крупные куски, перец горошком, лавровый лист и пучок зелени – петрушка, укроп…»

Загрузив осетра в котел, я навязал «веник» из травы, помял ее немного в кулаке, чтобы трава дала сок и запах, и пристроил в уху. Уха вкусно булькала. Распространяя совершенно обалденный аромат! Золотистый жирок покрывал кипящую поверхность, а по краям… Вы не поверите! По краям котла жирок стыл и схватывался корочкой! Вот, что я называю – настоящая астраханская уха!

– Виктор! Ну скоро, что ли? – пританцовывали вокруг меня зрители и знатоки. – Уже есть хочется, аж сил дамских нету!

Девушки в смешных купальниках, все в каплях воды, тоже, довольно заинтересованно и с аппетитом, поглядывали в котел. На некоторых девчатах я увидел венки из кувшинок. Да… а наши-то фавны лесные недуром окучивают речных нимф. Я взглянул на Серову. Она тихо улыбалась чему-то своему, затаенному.