Таня Гроттер и ботинки кентавра - Дмитрий Емец Страница 64

Скупка краденого – комната 3, 08.00—20.00, безвыходных.

Воровской общак – комната 4, 08.00—20.00, кр.вторника и четверга.

Отмывание денег – комната 5, 08.00—20.00, кр.субботы и воскресенья. Мочалку и мыло приносить с собой. Окровавленные деньгипринимаются при наличии справки из диспансера.

Прием у Большого Папочки каждую первую пятницумесяца с 12.00 до 17.00

ВНИМАНИЕ! ВЗЯТКИ ФАЛЬШИВЫМИ ДЕНЬГАМИ НЕПРИНИМАЮТСЯ И ВОЗВРАЩАЮТСЯ ВЗЯТКОДАТЕЛЯМ С ПРАВЕДНЫМ НЕГОДОВАНИЕМ.

З.Ы. Вывеска заговорена от кражи.

– Блин, какая досада! – огорчилсяЯгуни. – Интересно, против того, чтобы я взял ее на память, вывеска тожезаговорена?

– Само собой. Так что лучше и непытайся, – заметил Ург, вылезая из подвала с приличного размера окороком.За ним по воздуху медленно плыл здоровенный мясницкий топор.

– Кто хочет хохму? – спросилУрг. – Этот торгаш совсем обнаглел. Наложил запук на топор, чтобы онзарубил того, кто сунется. Ишь жук! Типа оставь голову под залог и забирай чтохочешь. Но мой ключик оказался хитрее… Я смотрю, он нагрелся и ласкапосвистывать начала, как при большой опасности, ну и на всякий случай проверилнасчет магии… Так и есть, вижу, у топорика в колоде ручка от нетерпения дрожит.Я захватил его с собой за память. Это ничего, как думаете?

– Утешься, друг мой. Клептомания –болезнь чувствительных и артистичных натур. Уж я-то знаю, – авторитетнозаявил Ягуни.

– Клеп… чего? Слышь, брат, давай безвуду. У нас народ в Тыре этого не любит. У нас тут все по-простому,по-домашнему. Ежели же кто сильно выпендривается, то таких в речкеостужают, – сказал Ург.

– Ладно, – произнес Ягуни. – Тыменя убедил. Твой последний довод был просто очарователен.

Ург поспешно наложил на окорок и на топорзаклинание невидимости.

– А то свистнут еще по дороге. Тут такиеспецы есть, что мама моя роднуся, – заметил он.

– Как ты сказал? «Мама мояроднуся»? – оживился вдруг Ягуни. – Напоминает мне это что-то, хотьубей! Просто папочка мой дедуся!

– Заскочим ко мне на чуток, перекусим, якое-какие вещи возьму и сразу в Арапс. Путь неблизкий, – велел Ург, ныряяв переулок.

– А мне кажется, что здесь будет короче.Вон по той улице, – сказала Таня, которой показалось вдруг, что по дорогена площадь они слишком уж петляли по задворкам. В конце концов, Тыр едва лиможно было назвать большим поселком. Заблудиться тут было еще сложнее, чем втрех соснах.

– Прямой путь не всегда самыйкороткий, – заметил Ург, однако Таня уже пошла вперед.

Ягуни с удивлением обнаружил, что Ург идет поулице как-то опасливо: втягивает голову в плечи и прижимается к домам с правойстороны улицы. Дом Урга был уже виден, и он оживился, как вдруг чей-товизгливый голос догнал его и пригвоздил к месту:

– Погоди! Куда это ты летишь, тебяспрашивают?

Калитка одного из домов, мимо которого онипрошли, распахнулась, и оттуда, как пробка из бутылки шампанского, вылетелаогромная, очень толстая девица с красным и одутловатым лицом. Ноги ее былисловно коринфские колонны. Она была в такой же, как Ург, кожаной куртке срунными пластинами и в кожаных широких штанах.

– Чего не заглядываешь, Ург? Пропалкуда-то. Шмыгаешь тут, как напакостивший кот, – сказала она подозрительно.

– Привет, Лайда, отличновыглядишь, – мученически произнес Ург.

Девица самодовольно приосанилась. Можно былопоспорить, она действительно так считала.

– А это еще кто? – поинтересоваласьдевица, не без кокетства посмотрев на Ягуни и с двойной кислотностью на Таню.

– Это мои друзья.

– И ЭТО тоже друг? Хоро-о-шие у тебядружбаны! – фыркнула девица, пытаясь взглядом закопать Таню на три метрапод землю.

– Я и не утверждал, что это мальчик. Этоподруга, – защищая Таню, сказал Ург.

– Насколько близкая подруга? Такая же,как я, или еще ближе? – напирала девица.

– Перестань, Лайда. Ближе тебя толькозвезды.

– Лайда? Твоя девушка? Ты же говорил, чтоона погибла! Сорвалась с подвесного моста, когда бежала на свидание! –пораженно воскликнула Таня.

Ург сделал страшные глаза, но было уже поздно.Слова сорвались.

– Кто погибла, я? Ты сказал своей якобыпросто подруге, что я погибла? – ехидно повторила Лайда.

– Она меня неправильно поняла. Я имел ввиду совсем другое… Тьма меня возьми, почему я вынужден оправдываться? Ненавижуэто! – рассердился Ург.

– И что же ты имел в виду, если несекрет? – допытывалась Лайда.

– Я говорил о другой Лайде… Да, точно,так все и было! Я говорил о другой Лайде из другого поселка. Она действительнопогибла, бедняжка.

– И что, там тоже был подвесной мост? Итоже свидание? Ай-ай, мир полон совпадений! А эта твоя дурочка с гитарой, оначасом с моста не падала, головкой не стукалась? – продолжала издеватьсяЛайда.

– Это не гитара. И я не дурочка! И темболее не его дурочка! – вспылила Таня, злясь не столько на Лайду, сколькона Урга. Как она могла поверить этому болтуну и даже на какой-то момент слегкаувлечься им? – Ты говорил, что она похожа на меня! Она? На меня? –накинулась она на Урга.

– Что? Это правда? Ты мог сравнивать меняс этой лилипуткой, с этой жалкой пигмейкой? – вскипела Лайда.

Бедный Ург, оказавшийся между двух огней,умоляюще посмотрел на Ягуни, но маг и фокусник только злодейски ухмыльнулся.

– Эй, не надо грязи, каланча! Я обычногосреднего роста! Это не моя проблема, что твой папа перед знакомством с твоеймамой насмотрелся на жирафов! – возмутилась Таня.

– Мне плевать, что ты о себе мнишь,пигмейка! И не смей трогать моего папу, даже заикаться о нем не смей! Глазавыцарапаю! – зашипела Лайда.

– Тс-с! В самом деле не надо про ее папу!Он у нее не просто папа. Он Большой Папочка! – тревожно зашептал Ург,предостерегающе хватая Таню за рукав.

– Какой еще большой папочка? – непоняла Таня.

– Мы же читали вывеску! Самый главный вэтом поселке. Очень авторитетный человек. Авторитетный в том смысле, как этомогут понимать только в Тыре, – пояснил Ягуни. Похоже, ему, уже годходившему по этим лесам, приходилось слышать о Большом Папочке.