Златовласка зеленоглазая - Андрей Кощиенко Страница 64

Я мысленно прикоснулся в своем сознании к… к zip! Так я назвал по аналогии с земными компьютерными архивными файлами эти штуковины. Никогда прежде такого не видел! Какие-то… энергокапсулы. Или… скрученные сгустки энергии. Мысленно прикасаешься к одному — слышишь голос: «Знания. Направить на себя и влить энергию». К другому: «Крылья. Направить на себя и влить энергию». Прямо как выскакивающие из-под курсора подсказки! Как она так сделала? Что ж… Богиня! Умеет. Но крылья-то у меня уже есть, а вот знания… Если там есть то, что мне нужно… Тогда придется остаться и «поразводить» эльфов… Договор есть договор!

Я на секунду задумался, представляя, как я распаковываю архив, затем разбираюсь в том, что там понасовано… И тут в голове что-то ахнуло, накренилось, наклонилось и поползло в разные стороны. Пол поехал к правой стене. А потолок к полу. С ощущением падения с кресла свет померк в моих глазах…

— Лежи! Сейчас я буду тебя лечить!

Оттопырив губки, с самым серьезным видом Амали двумя руками принялась отжимать многослойную тряпку в неглубокой серебряной миске, готовясь делать мне компресс. Местные светила медицины меня уже осмотрели и по моей просьбе покинули помещение, оставив только одну целительницу, и опять же по моей просьбе — Амали. Эльфы уходили в подавленном настроении. Конечно, чего радоваться-то? Сначала колонну им разбили, потом богиня за какой-то Границей вот-вот помрет (я успел рассказать), а теперь и вестница грохнулась с кресла, потеряв сознание. Причем причины ее падения для них остались неизвестными.

Дура она, эта Алатари! Как есть дура, подумал я, лежа в кровати в состоянии «а-ля амеба» и полузакрытыми глазами наблюдая за хлопотами Амали. Кто ж так делает? Не архив вышел, а граната с разогнутыми усиками! Чуть тряхнули, она и рванула! Обидно. Ниче ж не сделал! Только потрогал!

— Так! Лежи и не двигайся!

Амали, расправив, потащила тряпку от миски на мой лоб. С тряпки полетели вниз капли.

— Пусть делает! — негромким голосом остановил я сунувшуюся помогать целительницу. Компресс удачно плюхнули на лоб, а лицо аккуратно вытерли платочком. Ладно, поболеем. От прохладной тряпки на лбу действительно полегчало. Голова — как колокол. Хорошо, мозги из ушей не вытекли. Ой, крылатая! А у вас мозги вытекли! Ха-ха! Смешно! Не, от богов нужно держаться подальше. Силы у них много, а ума мало… Думают, что все такие здоровые, как они…

Амали поправила мне компресс. Мои вялотекущие мысли переключились на нее.

Не знаю, почему мне нравится смотреть на Амалиру? Как она возится, старательно что-то делает. Смеется. И чувства у нее в ментале чистые-чистые. Без всяких примесей. Обожает меня, восхищается — и никакого корыстного интереса, каких-то других чувств. Странно это. Раньше я на детей внимания не обращал. Хотя детеныши, они вообще всегда забавные…

Вот и сейчас с внутренней улыбкой смотрю сквозь полуприкрытые веки, как она важно сидит на табурете рядом с кроватью, согнав с него эльфийку. Сложила ручки на коленях, внимательно смотрит на песочные часы — когда тряпку менять? Вся в процессе.

Внезапно лицо Амалиры распалось, став раздельными слоями. Кожа. Энергия, текущая в этом слое. Плотность, по участкам. Направление движения. Десятки тысяч в унисон мерцающих точек — клетки. Следующий слой — мышцы. Энергия, потоки, плотность. Все как в предыдущем. Мерцание самых маленьких составных частей. Еще — движение крови. Затем кости. Потом…

В затылок резко кольнуло, отдавшись сильной болью в левый глаз. Я невольно дернулся зашипев сквозь зубы.

— Тебе плохо? — Большие детские глаза, полные неподдельного сочувствия, перекрыли мне весь обзор, заглядывая мне в лицо. — Я сейчас тебе тряпочку поменяю…

Алатари. Дура!

Дура!! Дура!! Дура!! Что она со мной сделала, проклятая идиотка?!

Стефания.

Я дура. Я дура. Я тупая и бестолковая дура. Я неприспособленная. У меня ничего не получается. Я глупая. Я не умею разбираться в людях. Я не умею заботиться о будущем. Я идиотка. Дура и идиотка! Просто дура… дура — и все!

Стефи стояла в холле учебного корпуса, всматриваясь в свое отражение в зеркале, перед которым она несколько мгновений задержалась по дороге после лекций к себе. Она теперь ходила так: учеба — комната, комната — учеба. И больше никуда. Ну если только поесть. Но и это — по возможности не со всеми, и можно пропустить. И всегда в черной мантии. И всегда одна.

«Было бы необъяснимым чудом, если бы никто ничего не узнал», — подумала она, глядя в отражении на девушек, остановившихся у границы невидимого круга, который последнее время окружал ее. Они стояли и глазели, не пытаясь приблизиться.

«А еще у меня нет друзей! — добавила Стефания к своему списку самобичевания еще одно утверждение. — Как же мне не хватает Эри! Он один смог бы меня понять и… может, посочувствовать… Хоть чуть-чуть! Все только злорадствуют… а он добрый. Вот бы он вернулся!»

Стефи чуть слышно вздохнула, поправила на плече кожаный ремешок сумки с тетрадями и пошла по коридору.

«Ну почему, почему, почему? Почему все — вот так!»

Мысли девушки вновь соскочили на дорогу, по которой они бесконечно блуждали последнее время, не находя выхода.

«Я же ни о чем таком не думала! Просто жила. Любила. Вот, наверное, потому, что не думала, так и вышло. Поэтому…»

«Это жизнь, детка! Не позволяй ему многого, пока не женится», — вспомнила она слова Эри.

«А он меня предупреждал! А я не слушала. Не слушала, потому что дура! А дурам счастья не бывает!»

«Ты с ума сошла! Тебе срочно нужен от него ребенок!» — тут же, как назло, вспомнились слова матери.

«Он молчал, — вспомнила она Диния, испуганными глазами смотрящего на нее, — молчал, пока она кричала на меня. Молчал, когда она выгоняла меня прочь. Я ему не нужна. И ребенок мой ему не нужен. Ему нужна его мама. И развлечения. И все. Я ему не нужна! Я — развлечение на один раз!»

Стефи вспомнила, как она, опустив глаза, вцепившись ледяными пальцами в прилавок, бледнея, краснея и заикаясь, лепетала о подруге, которая… «сделала легкомысленный шаг… она не может купить сама… Просила меня, ее хорошую подругу…».

Травница — пожилая женщина со стянутыми на затылке в пучок седыми волосами, молча выслушала, смотря умными, понимающими глазами, и, не сказав ни слова, повернулась от прилавка к шкафчикам.

— Вот, — сказала она, с легким стуком ставя перед ней пузырек, — лучшее, что делают в империи. С усиливающим магическим заклинанием. Никаких побочных эффектов. Один золотой.

Не раздумывая о столь высокой цене, Стефания выложила деньги.

«Ребенок мне обошелся бы гораздо дороже, — подумала Стефи, проходя, не замечая магов и людей с оружием возле ее дома на дорожке, — ему он не нужен. А мне не нужен ребенок от… предателя! И не было у меня его… Это просто так… В профилактических целях… Просто так… в целях…»