Дикие карты - Виктор Милан Страница 64

Они вышли, и Том, переминаясь с ноги на ногу на холодном ноябрьском воздухе — изо рта у него шел пар, — нетерпеливо дожидался, пока Джоуи подойдет к большому металлическому ящику у стены дома и включит рубильник. Вспыхнули фонари. Собаки бродили вокруг, принюхиваясь, а потом потрусили следом за ними. Из кармана черной кожаной куртки Джоуи торчала пивная бутылка.

Это была всего лишь свалка, полная хлама, металлолома и старых машин, но в тот вечер она казалась таким же волшебным местом, как в те времена, когда Томми было десять. Вот допотопный белый «паккард», похожий на призрачную крепость. Чем только автомобиль не был для них, когда они с Джоуи были детьми: кавалерийским аванпостом, космической станцией, замком... Темнота окутывала свалку непроницаемой пеленой, тени превращали груды лома и мусора в загадочные черные холмы, разделенные лабиринтами серых переулков. Том двинулся в этот лабиринт — мимо высокой кучи хлама, на которой они, бывало, играли в Короля горы и дрались жестяными мечами, мимо сокровищниц, где они нашли столько сломанных игрушек, осколков цветного стекла и бутылок, а однажды им попалась даже целая картонная коробка, битком набитая комиксами.

Они шли между рядов искореженных ржавых машин, сваленных одна на другую; здесь были «форды» и «шевроле», «хадсоны» и «десото», «корвет» со смятым в гармошку капотом, обломки разбитых «жуков» и даже величественный черный катафалк, столь же несомненно мертвый, как и пассажиры, которых он перевозил. Том внимательно оглядывал их и в конце концов остановился.

— Вот этот, — сказал он, указывая на останки старого «студебеккера». Двигатель давно был с него снят, как и покрышки, по лобовому стеклу змеилась тонкая паутинка трещин, и даже в темноте было видно, что крылья и щитки разъедены ржавчиной. — Он уже ни на что не годится, верно?

Джоуи откупорил очередную бутылку.

— Давай, он в твоем полном распоряжении.

Тадбери сделал глубокий вдох и встал лицом к машине. Руки сжались в кулаки. Он буравил грузовик взглядом, сосредотачиваясь. Машина слегка качнулась. Передняя решетка неуверенно приподнялась на пару дюймов над землей.

— Ух ты, — насмешливо протянул Ди Анджелис и легонько хлопнул приятеля по плечу. «Студебеккер» с лязгом рухнул обратно, попутно лишившись бампера. — Сейчас обделаюсь от восторга.

— Черт подери, можешь немного помолчать и оставить меня в покое? — рассердился Том. — Я могу это сделать, вот увидишь, только придержи свой поганый язык хотя бы на минуту. Я тренировался. Ты не представляешь себе, что я могу.

— Я буду нем, как рыба, — пообещал Джоуи с ухмылкой и приложился к бутылке.

Том снова обернулся к автомобилю и попытался отрешиться от всего, забыть о Джоуи, собаках, свалке; весь его мир сейчас заполнял «студебеккер». Живот свело от напряжения. Он приказал себе расслабиться, сделал несколько глубоких вдохов, распрямил кулаки. «Ну же, давай, все в порядке, не расклеивайся, просто сделай это, ведь ты еще и не такое проделывал, это просто, совсем просто».

Машина медленно поднялась и взмыла в воздух, осыпав на землю ливень ржавой трухи. И тогда Том с торжествующей улыбкой швырнул ее на пятьдесят футов в сторону. Она врезалась в груду раскуроченных «Шевроле», и вся куча рухнула вниз лавиной металлолома.

Джоуи прикончил свой «Рейнгольд».

— Неплохо. Несколько лет назад ты еле-еле поднимал меня над забором.

— Я с каждым днем становлюсь все сильнее и сильнее, — заявил Том.

Хозяин свалки кивнул и отбросил пустую бутылку в сторону.

— Отлично! Тогда со мной ты справишься в два счета, верно?

И он с силой толкнул Тадбери обеими руками. Тот отшатнулся и нахмурился.

— Прекрати.

— Ну, давай же, — не унимался Ди Анджелис. Он снова толкнул своего приятеля, на этот раз еще сильнее, так что Том едва удержался на ногах.

— Черт побери, хватит! Это не смешно.

— Разве? — На губах молодого человека играла ухмылка. — А по мне, так просто оборжаться. Но ты же можешь заставить меня прекратить, ведь так? Давай, пусти в ход свою хваленую силу. — Он замахнулся и несильно ударил Тома по щеке. — Останови меня, туз, — не унимался он, и снова последовал удар. — Давай, Джетбой, останови меня. — Третья оплеуха была еще сильнее. — Ну же, супермен, чего ты ждешь? — От четвертой затрещины из глаз полетели искры, от пятой голова мотнулась в сторону. Джоуи больше не улыбался.

Том попытался перехватить его руку, но старый приятель был слишком силен, слишком проворен; он уклонился и сумел влепить ему еще одну оплеуху.

— Хочешь подраться, туз? Сейчас я из тебя котлету сделаю. Козел. Придурок. — Следующий удар едва не свернул Тадбери шею, и на глазах у него выступили жгучие слезы. — Останови меня, кретин! — орал Джоуи. Он с такой силой заехал Тому в солнечное сплетение, что тот согнулся пополам и задохнулся.

Том пытался вернуть состояние сосредоточения, схватить Джоуи и отпихнуть его, но все снова было как на школьном дворе: и приятель, и его удары были повсюду. Оставалось лишь прикрываться кулаками и пытаться кое-как защититься от них — без особого, впрочем, успеха, потому что Ди Анджелис был сильнее, он молотил и теснил его, не переставая орать, так что невозможно было сосредоточиться, Том лишь чувствовал боль и отступал, шатаясь, назад, а Джоуи все теснил и теснил его с прижатыми к груди кулаками и в конце концов нанес ему увесистый удар в челюсть. Рот наполнился кровью, и Тадбери вдруг очутился на земле.

Джоуи с хмурым лицом стоял над ним.

— Черт! Я не хотел разбить тебе губу.

Он нагнулся, ухватил приятеля за руку и грубо дернул его вверх.

— Вставай!

Том тыльной стороной ладони утер окровавленные губы. На рубахе спереди тоже была кровь.

— Ну и вид у меня, — сказал он с отвращением. Потом бросил на Джоуи злой взгляд. — Это было нечестно. Как, по-твоему, я мог что-то сделать, когда ты набросился на меня с кулаками?

— Ага, — отозвался Джоуи. — Думаешь, твои враги станут дожидаться, пока ты закончишь жмуриться и сосредотачиваться? Да они просто выбьют тебе все зубы к чертовой матери, и дело с концом. Это еще если тебе очень повезет и они просто не пристрелят тебя. Ты — не Джетбой, Тадс. — Он поежился. — Идем. Нечего торчать на такой холодине.

* * *

Проснувшись в теплой темноте, Тахион ничего не смог вспомнить о попойке, но именно это его и устраивало. Простыни, на которых он лежал, были атласными, гладкими и восхитительными на ощупь, а сквозь кислый рвотный запах пробивался еле уловимый аромат каких-то цветочных духов.

Дрожащей рукой такисианин отбросил одеяло и уселся на край кровати. Он был обнажен, и теплый воздух казался неприятно липким. Тахион протянул руку, нащупал выключатель и охнул от яркости внезапно вспыхнувшего света. Комната была в бело-розовых тонах, с викторианской мебелью и мягкими звуконепроницаемыми стенами. С полотна над камином улыбался написанный маслом Джон Ф. Кеннеди; в углу стояла трехфутовая гипсовая статуя Девы Марии.