Пластуны Его Величества - Алексей Волков Страница 64

Миронов прикинул направление, вспомнил, и как был, в одном исподнем устремился в угол.

Проснувшийся вторым, уже от банального крика ишака, Цыганков в слабом свете наступившего рассвета узрел сидящего в углу казака, баюкающего на руках что-то довольно крупное и взъерошенное.

– Хороший птенчик, хороший, – бормотал Миронов, свободной рукой скармливая новорожденному рарху какую-то еду.

А совсем скоро в комнате уже было не протолкнуться от людей. Сюда началось настоящее паломничество, причем, путешественники совершенно терялись посреди восторженно взирающих на птенца аборигенов.

Сразу после раннего завтрака Кречетов отправился в город. С собой он взял проводника, обоих офицеров, Мюллера и Крюкова с Ситниковым. Требовалось узнать, чем дышат местные жители, как живут, а по возможности – встретиться с мейром, и наладить связи с прочим руководством Барата. Надо же рассказать о случившемся на дороге, да и не только…

Пойманных разбойников сдали еще вчера при въезде каким-то представителям закона, во всяком случае, людям, представившимся именно так. А куда их еще деть? Не таскать же вслед за собой, а уж отдавать в Порт, где дело вполне могут замять какие-нибудь высокие покровители…

И не получилось бы в Порт. Новость о нарушении статуса Караванной Тропы мгновенно облетела Барат, и возмущению жителей не было предела. Не отдашь – еще в сообщники запишут, мгновенно позабыв про заслуги. Ладно, сами виноваты, пусть держат ответ.

Улочки прихотливо петляли, перетекали одна в другую, раздваивались, сходились вновь, образуя такой лабиринт, что жилище легендарного Минотавра по сравнению с ним показалось бы простым и ясным.

Несмотря на ранний час, народа хватало. Люди куда-то шли по неведомым делам, некоторые тащили за собой ишаков, а то и ехали на них, пару раз мелькнули всадники. На путешественников смотрели, некоторые перемещавшиеся группами что-то негромко говорили при этом своим спутникам, но с расспросами не лезли, вели себя достаточно чинно. Поездка стала напоминать прогулку, пока из другой узкой улочки, больше походившей на переулок, наперерез отряду тоже верхом выехали местные горожане. И сразу все перемешалось. Не по чьей-то злой воле, а лишь из-за недостатка места.

Аборигенам, конечно же, надо было свернуть туда, откуда приехала экспедиция. Кречетов и Кангар успели проскочить нежданно объявившуюся кавалькаду, зато остальные встретились с нею лоб в лоб. Точнее – конской мордой в конскую морду. До лбов дело не дошло. Только до ругани.

– Куда прешь?! – непроизвольно рявкнул Бестужев, и примерно то же самое с поправкой на местный полуанглийский язык возмущенно выдохнул ехавший первым немолодой абориген, похожий на типичного абрека.

В нынешней ситуации разъехаться было проблематично. Дувал справа, дувал слева, и все заполнено конями, которых не развернуть в толчее и не подать назад. Хоть прокладывай дорогу с боем. Уж не на такой ли вариант рассчитывали неизвестные планировщики и строители города?

Энергично и красочно выругался кто-то из казаков. Хоть они были подальше от основного столпотворения, однако прекрасно видели: вперед не проехать. И уж как тут чисто по-русски не высказать в сердцах все, что думается по такому поводу?

Главный «абрек» дальше вел себя относительно спокойно, зато сопровождавшие его люди темпераментно и цветисто прокомментировали образовавшийся затор и его виновников. Хотя последними можно было с тем же основанием считать их самих.

Признаться, от простонародного, хотя и иноземного, хамства, Бестужев несколько потерялся. Не красна девица, умел при случае эмоционально высказать свою мысль, но как-то не привык, чтобы ругань шла снизу вверх.

Зато честь мундира поддержал Буйволов. Абреки возмущались шумно, но есаул громоподобным голосом с легкостью перекрыл из всех, а уж загнул такое, что видавшие виды казаки невольно покачали головами в восторженном до немоты изумлении. Жаль, встречные не могли оценить всей красочности обрушившихся на них оборотов.

Хотя, может и хорошо? Иначе вряд ли дело обошлось без крови. Уж очень красочно есаул описал все интимные подробности жизни как самих абреков, так и их предков. В особенности – женской половины. Но и мужской досталось немало. И все каким-то образом вместилось в несколько длинных и несколько вычурных фраз.

– Русские? – между лошадей абреков к офицерам вывернулся черноволосый юноша. На его довольно красивом лице отражалась радость напополам с отчаянием.

– Да, – с некоторым удивлением отозвался Бестужев.

Все-таки, явного соотечественника встретить здесь никто не ожидал. А что это был соотечественник, не смотря на его странноватый наряд, сомневаться не приходилось.

– Помогите! – выдохнул юноша. Только показалось, что сам он здорово сомневается в помощи.

– Что случилось? – вмешался Буйволов.

– Нас в рабство забрали, – выдохнул юноша.

– Эти? – собранно уточнил есаул, и едва заметно кивнул на абрека со свитой.

– Они, – одновременно с ответом юноши один из аборигенов явно нарочно попытался прижать беглеца конем.

Буйволов нахрапом тронулся вперед, вынуждая аборигена отступить.

– Не бойся. Все будет в порядке.

– Нас двое, – поведал юноша. – Еще мой дядя.

– Тетя была бы лучше, – пробормотал Бестужев.

Он уже успел прикрыть юношу с другой стороны, и теперь высматривал в давке затерявшегося родственника.

Сзади чуть напирали казаки и Мюллер, спереди – местные наездники, но все-таки потихоньку давка уменьшалась.

– Эй, куда? – главный абориген поздно заметил маневр юноши.

И наткнулся на ледяной взгляд Буйволова.

– Что к нашим людям пристал? – осведомился есаул. – Мы твоих не трогаем.

Показалось – действительно может тронуть так, что горы станут равниной.

– Кто это? – спросил Кречетов у Кангара.

Они вдвоем оказались с другой стороны столпотворения.

В том, что проводник знает, с кем столкнулись на улочке, полковник не сомневался. При всей маловыразительности, в лице Кангара в самом начале промелькнула едва заметная смесь испуга с почтительностью.

– Сам Джавад. Самый сильный, самый удачливый, самый беспощадный, самый грозный. Мейр.

– Это ваши люди? – тем временем уточнил самый могучий.

Они разговаривали с Буйволоввым на разных языках, однако каким-то образом понимали друг друга.

– Конечно, наши. На минуту оставить нельзя.

Джавад явно признал офицера ровней своей персоны. И умудрился показать свое отношение без вежливых оборотов, которых, похоже не то что не признавал, – даже не ведал об их существовании. Этакое полудикое дите гор.

– Продай, слушай. Сколько хочешь? – недавние пленники в глазах Джавада ровней ни в коей мере не являлись.