Вторжение драконов. Последняя битва - Бернхард Хеннен Страница 63

И вот уже раскачивающийся канат снова вытаскивал его из пещеры.

— Еще пять дюймов! — закричал он наверх. Легкий рывок, и, качнувшись назад, он встал на ноги. Выпустив из рук петлю каната, Коля уставился во раскинувшуюся перед ним темноту.

Канат полетел в другую сторону. Вход в пещеру освещал яркий дневной свет, падавший в кратер. Воин оглядел стену пещеры. Никаких следов резца. Судя по всему, она естественного происхождения.

Когда канат прилетел обратно к нему, мужчина поймал его, притянул к себе и отвязал латунный потайной фонарь, привязанный к нижнему концу. Маленькое пламя внутри, к счастью, не погасло. Протяжный вздох заставил его насторожиться. Он доносился сверху. Коля подошел к самому краю пропасти и поглядел вверх, на корабль. Барнаба! Друсниец выругался. Лучше бы этот чертов жрец сидел наверху. Никто не знает, что их здесь ждет. Нельзя Барнабе рисковать жизнью, он слишком ценен! Его вера поможет всем вернуться домой.

Жрец быстро спускался, махая ему рукой.

Снова послышался странный вздох, еще громче, чем прежде. Кто-то на корабле закричал, но Коля не смог разобрать ни слова. В следующий миг корабль опустился ниже и с оглушительным грохотом ударился о край кратера. Ломались мачты, трещал корпус судна. В пропасть полетели куски древесины, канатов и замерзших щупалец.

Одна из досок ударила Барнабу по спине, он закричал, из последних сил цепляясь за канат, раскачивавшийся теперь из стороны в сторону, словно язык колокола.

Коля, не колеблясь, ухватился за свой канат, здоровой рукой подхватил петлю и оттолкнулся от пола пещеры. Сверху прилетело замерзшее щупальце и ударило его по лицу. Воин вознес про себя молитву Великому Медведю, прося у него возможности пережить этот опасный «град». Совсем рядом с ним пролетел бочонок, замерзший канат хлестнул его по затылку. Кажется, Великий Медведь сейчас был занят чем-то другим.

— Поберегись, — хриплым голосом крикнул Барнаба. Тем временем он опустился ниже, чем Коля. И, словно в насмешку над его словами, по плечу его ударила сломанная доска.

Друсниец решил не обращать внимания на слова проповедника. Ни на миг не спуская со священнослужителя взгляда, он качнулся назад и сумел оттолкнуться одной ногой от скалы.

В правом борту корабля образовалась пробоина, и теперь из него сыпались мешки, разбитые амфоры, сушеная рыба и бобы. Их припасы? Даже если они переживут это кораблекрушение на краю кратера, им конец. На Колю обрушился поток бобов, когда он поймал канат жреца своим шипом на топоре. Но теперь из-за дополнительного веса канат перестал сильно раскачиваться. У них будет лишь окна попытка, чтобы попасть в пещеру; потом они просто бессильно повиснут над пропастью.

— Отрежь меня, — приказал жрец. — Великая Богиня спасет меня.

Судя по всему, Барнабу только что здорово треснуло по башке. Не обращая внимания на слова проповедника, Коля сосредоточился на входе в пещеру, к которому они медленно приближались. Будет непросто! Над ними снова затрещало дерево. Коля поспешно перевел взгляд наверх. Звук этот издавали мачты, торчавшие из борта поднебесного корабля. Их придавило к отвесной стене, и теперь почти весь вес корабля и умирающего собирателя облаков лежал на них. Вот они уже начали сдаваться, одна за другой. Ломались реи, падая в пропасть вместе с такелажем. Одна из мачт пролетела шагах в десяти от Коли, когда он, вытянув нога, пытался устоять на полу пещеры. Не хватало еще чуть-чуть, когда канат достиг максимальной точки и полетел обратно в кратер.

Друсниец закричал от ярости и отчаяния. Над кратером словно огромные птицы парили обрывки парусов. Из черноты под ними поднимался теплый ветер. Внезапно что-то огромное, с запрокинутой назад головой, метнулось вниз по отвесной стене — похожее на огромную белку, бегущую по стволу дерева, только у этого существа не было пушистого рыжего хвоста. Коля повернул голову, чтобы посмотреть на существо повнимательнее, когда что-то ударило его прямо по почкам. В него угодила рея, запутавшаяся в паутине наполовину разорванного такелажа. Его швырнуло прямо в пещеру, и там он сумел наконец-то встать на ноги!

Едва не теряя сознание, он оперся ногами о пол, из последних сил взмахнул топором и ударил по обледеневшей скале. Канат дернулся в здоровой руке, но его не повалило на землю. Он по-прежнему держал в кулаке канат, на котором висел Барнаба.

Перед глазами плясали яркие искорки. Он в отчаянии тянул канат, дюйм за дюймом, бесконечно медленно, поднимал его выше и выше, пока над входом в пещеру не показалось залитое кровью лицо проповедника.

Барнаба улыбался, и кровь, текшая из раны у него на лбу, собралась в морщинках в уголках рта.

— Я же сказал тебе, что богиня бережет нас.

Коля скрючился от боли. Никогда в жизни он еще так не получал по почкам и теперь едва дышал, не в силах стоять ровно. Он отполз чуть дальше вглубь пещеры и прислонился к стене. Перед глазами по-прежнему плясали звездочки. Веки потяжелели, во рту чувствовался вкус железа. Неужели он прокусил губу? Коля знал, что от удара по почкам можно умереть. За те годы, что он сражался на аренах Лувии, ему дважды доводилось видеть подобный исход.

Он закашлялся, и кровь оросила покрытый изморозью пол пещеры. Коля открыл глаза. Нельзя закрывать их сейчас, нужно держаться, противиться смерти. А этот глупец, Барнаба, думает, что Великая Богиня защищала их. Ни черта она не сделала!

Оглушенный, не в силах шевельнуться, Коля наблюдал, как жрец поднимает потайной фонарь, освещая внутреннюю часть пещеры, а затем решительно переступает через него. Друсниец подавил приступ кашля. Глухая, парализующая боль крепко держала его. Воин попытался подняться, но не сумел. Сотрясаемый новым приступом кашля, он чувствовал себя так, словно на нем плясала лошадь.

— Вот он! — обрадованно воскликнул жрец. — Мы у цели! Ты только посмотри, Коля, мы нашли его. Лед мечты! Как он красив. Такой нежный, такой хрупкий, — Коля повернул голову и удивился, увидев, что пещера оказалась не очень глубока, всего шагов пять-шесть. В конце ее, там, куда светил фонарем Барнаба, на гладком граните что-то сверкало зеленоватым светом. Коля прищурился. Перед глазами по-прежнему плясали яркие искры. Что-то вертикально торчало из стены. Блестящий кристалл, примерно вдвое длиннее его мизинца, но толщиной не больше его четверти. Кристальная игла, в которой что-то сверкало, словно плененный жутковатый свет.

Коля снова заморгал. Постепенно он начинал видеть отчетливее. Кристалл был не один. Большинство из них были похожи на маленькие гнездышки тонких иголок. Должно быть, именно это и имел в виду Барнаба! Лед мечты был хрупок, как цветы. И в нем тоже был этот жутковатый свет.

Коле невольно вспомнилась та пещера с кристаллами, где он потерял руку. Хоть те кристаллы тоже были зелеными, эти соцветия были совсем иными. Было в них что-то... На них можно было смотреть и размышлять. Вспоминать былое. Те дни на арене, когда его лицо еще не было изуродовано кожаными ремнями, оббитыми железом, которыми бойцы обматывали руки перед дракой. Когда тысячи людей с восторгом выкрикивали его имя, а после роскошных пиров, где он праздновал победу, за ним шли прекраснейшие женщины. По лицу воина скользнула меланхоличная улыбка. Как давно это было. Теперь он лишь изуродованное шрамами чудовище, без бровей, с ушами, превратившимися в маленькие комочки, да еще и безрукий. Но он не подохнет в этой ледяной дыре, это точно!