Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1 - Терри Гудкайнд Страница 63

Никки хорошо помнила почитание Джеганем этих игр. Он был человеком, который хорошо понимал, как контролировать этих людей и управлять их эмоциями. Он отвлекал солдат от их ежедневных жизненных невзгод, постоянно обвиняя в каждой возникающей у них неприятности тех, кто отказывался принимать веру в Орден, этих последних, окопавшихся на севере язычников. Подобный маневр удерживал людей от вопросов относительно учений Ордена, поскольку во всех неприятностях оказывались виноваты те, кто задает подобные вопросы.

Никки очень хорошо это знала, поскольку делала это и сама, как Госпожа Смерть. Любое страдание перекладывалось в качестве вины на того, кого полагали законченным эгоистом. И всякий, кто задавал вопрос, подвергался нападкам, как эгоист.

Джегань достиг всеобщего стремления к войне, насаждая ненависть к воображаемой тирании, которая виделась причиной каждодневных проблем, с которыми сталкивались эти люди. Личная ответственность отвергалась и выдавалась за временное расстройство, ставшее результатом всех трудностей, а любая трудность вменялась в вину тем жадинам, которые не оправдали своего участия в общем деле. Таким образом, повседневные проблемы становились постоянным напоминанием о враге, который, как верили эти люди, и создает эти проблемы.

Призывы к Джеганю разделаться с язычниками, которых люди Древнего мира считали причиной всех их неприятностей, явно служили целям самого Джеганя. Кроме этого, ему было необходимо уничтожить свободных и преуспевающих людей, потому что само их существование обращало в ложь учения и верования Ордена. А правда всегда угрожала его власти.

Переключение внимания на обвинения других в своих страданиях завершало всю эту картину, было средством направить побуждения людей на что-то еще и подвигнуть их на то, чтобы требовать от императора скорее искоренить это зло. Как могли они возражать против высоких затрат и огромных потерь в той войне, которую потребовали сами?

И джа-ла тоже была подобным отвлечением и так же служила его целям. В городах эти игры, отчасти более цивилизованные, служили той фокальной точкой, где эмоции и энергия толпы обращалась на самые бессмысленные события. Это позволяло дать этим людям общую причину собираться вместе, проявлять веселье и оживление, поддержать общее восприятие мира, в котором люди разделены на противоположные друг другу группы.

В армии Джеганя джа-ла служила тому, чтобы отвлекать людей от трудностей самой службы в его армии. Поскольку солдатская аудитория состояла в основном из агрессивных молодых людей, эти игры устраивались по более жестоким правилам. Насилие в таких играх предоставляло разочарованным, задиристым, настроенным враждебно ко всем людям выход для их подавленных страстей. Джегань понимал, что без джа-ла он не смог бы поддерживать дисциплину и контроль над такой огромной и неповоротливой силой. Без джа-ла они могли бы обратить свою оставшуюся без применения злобу внутрь, высвобождая ее друг на друга.

У Джеганя была собственная команда, предназначенная для того, чтобы демонстрировать безмерное превосходство императора. Они были как бы продолжением его силы и могущества, являя предмет благоговейного страха, и фокусировали этот трепет на императоре. Личная команда джа-ла как бы соединяла императора с его людьми, представляла его таким же, как и они, хотя в то же самое время подчеркивала его превосходство.

Проведя рядом с ним довольно много времени в качестве королевы рабов, Никки знала, что, несмотря на эту преднамеренную расчетливость, Джегань, как и его люди, искренне увлекался этой игрой. Для него высшей игрой было сражение. Джа-Ла Д’Йин была разновидностью сражения, которым он мог наслаждаться, когда не был занят настоящей битвой. Это поддерживало его источник агрессивности. Поскольку он собрал свою команду из самых лучших игроков, она повсюду внушала страх, и сам он при этом чувствовал себя личным хозяином Джа-Ла Д’Йин.

Для Джеганя это стало больше чем забавой. Это стало продолжением его личности.

Никки прекратила созерцание сил Имперского Ордена, собранных внизу, и отвернулась. Она больше не могла видеть их или думать о тех кровавых играх, которые так ненавидела. Приглушенный рев толпы накатывал на нее, как растущая жажда крови, которая, в конечном счете, будет обращена на них и выпущена на Народный Дворец.

Оказавшись внутри, Никки подождала, пока Натан закроет тяжелую дверь, отгораживающую их от ночного холода, опускающегося на мир снаружи.

– Мне нужно спуститься в гробницу Паниза Рала.

Он оглянулся на нее через плечо, возвращая на место засов.

– Как скажешь. Тогда идем.

Едва только они тронулись, Энн проявила нерешительность.

– Я знаю, как ты не любишь спускаться в эту гробницу, – сказала она Натану, ухватив его за руку и стараясь остановить. – Верна и Эди уже ждут. Возможно, ты мог бы развлекать их, пока я прогуляюсь с Никки вниз, к гробнице.

Натан бросил на нее подозрительный взгляд. Он уже был готов что-то сказать, когда Энн сама бросила на него взгляд. И, похоже, он уловил, что она имеет в виду.

– Да, это неплохая идея, моя дорогая. Мы с Карой отправимся и побеседуем с Верной и Эди.

Кожа костюма Кары слегка заскрипела, когда та сложила руки на груди.

– Я останусь с Никки. В отсутствие Лорда Рала моя обязанность – защищать ее.

– Мне кажется, Бердина и Найда хотели обсудить с тобой некоторые моменты, касающиеся охраны дворца, – сказала Энн. Весь облик Кары отражал ее неготовность согласиться с этим, поэтому Энн торопливо добавила: – На то время, когда возвратится Ричард. Они хотят быть уверены, что смогут обеспечить его безопасность, когда он вернется во дворец.

Никки подумала, что мало найдется людей, столь же осторожных и осмотрительных, как морд-ситы. Они, казалось, постоянно подозревают что-то и предполагают самое худшее. Никки решила, что Энн просто хочет поговорить с ней наедине. Она не понимала, почему та прямо не заявила об этом Каре, и предположила, что Энн просто не была уверена, что такое сработает.

Никки опустила ладонь на талию Кары и наклонилась к ней.

– Все в порядке, Кара. Иди с Натаном, а я скоро присоединюсь к вам.

Кара отвела взгляд от Никки и теперь смотрела в глаза Энн.

– Где это?

– Знаешь, где находится столовая, между помещением морд-ситов и площадью для молитв рядом с маленькой группкой деревьев?

– Разумеется.

– Там мы должны встретиться с Верной и Эди. Мы присоединимся к тебе, когда Никки взглянет на эту гробницу.

Но Кара согласилась только после того, как Никки кивком подтвердила это.