Архоны Звезд - Элисон Бэрд Страница 63

Но защищенность этого убежища не облегчала мысли Мандрагора, с каждым днем все более и более тревожные. В частности, волновало его все усиливающееся вторжение ментальных образов, идей, наитий, в чем-то таких чуждых его обычным мыслям, что они стали, по сути, дополнительным голосом, советы которого часто противоречили его решениям и желаниям. Внутренний голос не был для него нов: он слышал его еще с детства и всегда считал частью своего сознания. Но последнее время этот голос стал почти независимым. А это же вид безумия — слышать воображаемые голоса, советующие предпринять странные и страшные деяния?

Ты не безумен, — сказал голос, или померещилось, что сказал. Дракон посмотрел на свою тень, отбрасываемую на пол в свете живого фонаря. — Я — часть тебя самого, в большей, степени, чем эта твоя тень. Я глубоко в тебе, и без меня ты не существуешь. Я — твоя сила. Только благодаря мне можешь ты противостоять волшебству холодного железа. Разве мог бы ты сам владеть подобной мощью?

Вправду ли «демоны» владели его телом в Лоананмаре, или же это были какие-то иные зловещие силы? Те же, что обещали ему господство над железом, которого он не искал? Сперва тело его, теперь воля попали под влияние какого-то ускользающего другого, чья сила росла с каждым томительным часом в этом дворце. Он знал, что это тоже душевная болезнь, ведущая к раздвоению, к тому, что он превращается в два отдельных разума, и каждый из них сражается с другим за господство. Мысль эта тревожила, но искать помощи он не решался. Предстать перед союзниками слабым — это могло иметь роковые последствия. Гоблины его, конечно, не посмели бы тронуть, но лоанеи — дело другое.

Эррон Комора сбежал — что само по себе не удивительно: юный лоаней не был искусным магом, и не в его характере было твердо стоять перед лицом опасности. Вот почему он так тянул с уничтожением собственного отца. Мандрагор не мог бы сказать, что именно это бегство его волнует. Комору он не любил, не доверял ему и не жалел о его потере. Но усиливалось ощущение нависшей опасности.

Лети на Омбар, — посоветовал внутренний голос. — Моругеи — лучше союзники, чем лоанеи, надежнее. Они хотят, чтобы ты жил и ими правил, а драконий народ этого не хочет.

Снова Омбар! Нет, он туда не полетит. Здесь он в безопасности. Войско врагов не пробило его погодные укрепления, не ворвалось в глубины. Он останется во дворце драконов и свой теперешний облик он сохранит. Раны заживают с каждым часом, и забавно, как стало просто принимать облик дракона. Зато становилось труднее принимать облик человека — будто забывалось, как это делается. И это положительный симптом: если лоанановская магия станет сильнее, он сможет отпугнуть своих врагов.

На Омбаре она еще окрепнет, — настаивал беззвучный голос. — Лучше лететь туда сейчас, чем ждать, пока возьмут твою крепость. Я могу дать тебе силу, защищающую от железа. Но даже я не смогу тебя спасти, если ты не полетишь на Омбар, как я приказываю.

Дракон стал нервно ходить по своей стеклянной тюрьме.

Трина Лиа и ее друзья вернулись в лагерь — и с ними был Твиджик, решивший не покидать Эйлию, хотя Маг предлагала ему остаться и поделилась тем, что ей известно было о мятежниках.

— Похоже, что в этом мире люди вовсе не беспомощны, — сказал Дамион немереям. — Но они собираются использовать железное оружие, а это помешает нашему собственному волшебству. Но все равно, если они смогут отвоевать свободу сами, это будет огромный триумф.

— Если это окажется свободой, — усомнилась Эйлия.

Она стояла поодаль, заглядывая в шатер. Йомар обернулся к ней:

— Что-то ты не очень полна надежд, — заметил он. — Что он из себя представляет, этот Смотрящий?

— Тиран он, — ответила она. — Со своим народом он обращается либо жестоко, либо пренебрегает им. Правление его было жестоким, а его слуги — разбойники.

— Ну, может быть, народ и его в свое время низложит, — предположила Лорелин. — Посмотри, что сталось с Халазаром.

— Не низложат, если мы сделаем из него великого героя, — сказала Эйлия. — Тогда им от него не избавиться.

— Все равно это лучше, чем власть лоанеев, — напомнил Дамион тихим голосом. — Против человека они могут восстать, но против чародейства драконов у них шансов мало.

— Да, ты прав, — согласилась Эйлия.

Другие драконы и херувимы возвращались из воздушного боя, влетали в темнеющие в сумерках развалины как парящие тени. Приблизиться к штурму погодных барьеров им не удалось, хотя многих защитников они сразили. Но среди убитых были и лоананы, и драконы теперь были полны горя и раскаяния из-за смерти своих родичей.

— Я слышал, Торок тоже был убит, — сказал Эйлии Аурон. — Он был предателем нашего рода, но я скорблю о его смерти, и рад, что не я убил его. И многие из драконов Земли, что откликнулись на его призыв служить врагу, были очень молоды.

Некоторые драконы, как выяснилось, все еще защищали дворец на холме в Лоананмаре, сняв защиту с города. Немногие оставшиеся там люди впали в панику, вооружались вилами и косами.

— Я думаю, мы должны теперь отбить город обратно, — сказала Эйлия. — Не могут люди и дальше жить вот так, в джунглях. Им нужно вернуться в дома.

— Быть может, позже. Соединимся с мятежной армией Дюрона и пойдем совместно, — ответил Йомар. — Оставшиеся в городе лоанеи почуют наше железо и удерут. Но на самом деле прежде всего — Мандрагор.

Вдруг Твиджик, полезший под задрапированный стол в углу шатра, выпрыгнул оттуда с криком:

— Опасно!

Все вскочили на ноги, и Йомар, выругавшись, перевернул стол. Туда заползла какая-то пробравшаяся в шатер тварь: длиной не больше фута, похожая на ящерицу, с челюстями в виде клюва и четырьмя парами когтистых ног. Как огромное жуткое насекомое, она побежала к Эйлии.

Трина Лиа отшатнулась.

— Василиск! — крикнула она.

Рептилия разинула клюв, готовая выпустить смертельно ядовитый выдох. Но Йомар ударил ее мечом, рассеча пополам. Обе половины жутко задергались, потом застыли, хотя челюсти продолжали клацать.

Эйлия огляделась, побледнев.

— Больше нет? Эти твари смертоносны!

Люди обшарили шатер, но больше ничего не нашли.

— Значит, он был один, — заключила Талира.

— Он мог всех нас убить. Я даже не видела, как он заползал, — ответила Эйлия, все еще дрожа. — Этот яд убил бы всех, кто был в шатре. Твиджик нас спае.

— Случай ли привел его сюда? — подумал вслух Дамион. — Или чье-то намерение?

— Джунгли полны опасных тварей, — начала Эйлия, но голос ее дрогнул.

Она посмотрела в неподвижный глаз василиска, и ей показалось, что он смотрит в ответ, почти гипнотизирует ее. На миг ей показалось, что в расширенном зрачке твари проскользнула та же темная решимость, что видела она как-то в глазах Мандрагора. Не могла ли сила, которой был одержим чародей, подчинить себе и такую тупую тварь? Сила, подобная той, которой обладала на Арайнии ее мать, но которая не влияет на живые существа, а управляет ими? Планетная душа Неморы была столь же злобна, сколь благожелательна душа Арайнии. Дочь Эларайнии нарушила границы владений иного правителя. Здесь увеличивать свою силу за счет силы планеты мог Мандрагор.