Кровь и честь - Андрей Ерпылев Страница 63

— Проси, чего хочешь! — нахмурив брови, потребовал он. — Все исполню!

— Вы не могли бы, ваше величество, — Саша тоже поднялся на ноги, — прекратить мучения этих… — Он кивнул в сторону окна, из-за которого все еще неслись стоны.

— Пойдем. — Эмир, пошатываясь, обошел стол, положил Бежецкому руку на плечо («Чтобы не упасть», — с горечью подумал поручик) и увлек к окну.

За окном, среди окутанных цветением фруктовых деревьев, высились три кола с насаженными на них мучениками — теми самыми офицером и солдатами, что доставили Александра во дворец. Солдаты уже почти не подавали признаков жизни — лишь судороги временами сотрясали их тела, но бридман еще боролся, хотя и без всякой надежды — слишком глубоко ушло в его внутренности орудие варварской казни. Поистине, его величество был несказанно щедр — действительно заплатил втройне…

* * *

— Странные вы люди, европейцы. — Ибрагим-Шах откровенно любовался кровавым зрелищем. — я достойно отомстил за те унижения, которым подвергли тебя эти собаки, а ты проявляешь к ним милосердие. Разве не наслаждение — видеть мучительную смерть врага?

— Я еще раз прошу ваше величество… — Саша едва удерживался от того, чтобы собственноручно не свернуть шею коронованному извергу. — Я готов отказаться от ваших наград, но…

— Ну, хорошо, хорошо, — надул губы, как капризный ребенок, у которого отняли игрушку, эмир. — Иди сюда! — не оборачиваясь, махнул он рукой расфуфыренному в пух и прах телохранителю, замершему манекеном у дверей.

Взяв из рук гвардейца пистолет — все тот же «люгер», Ибрагим-Шах протянул его Бежецкому.

— На. Пристрели их своей рукой.

Рубчатая рукоять была на расстоянии протянутой руки. Только положить на нее ладонь и нажать на спуск… И все проблемы решены — Махмуд снова на троне, как единственный наследник. Но можно ли потом отмыться от такого греха: убийства человека, разделившего с тобой кров и хлеб?.. Да что там — спасшего тебя. Каким бы чудовищем он при этом ни был…

— Я солдат, ваше величество, — твердо взглянул в глаза Ибрагим-Шаху Александр, — а не палач.

— Ну, как знаешь… — Эмир пожал плечами, сам взял пистолет, долго выцеливал — ствол ходил в нетвердой руке по странным траекториям — и опустил руку. — Совсем плохо стал видеть, — пожаловался он. — Наверное, надо заказывать очки. Давай ты, — сунул он оружие обратно гвардейцу, едва не прострелив тому живот.

Худощавый офицер хищно улыбнулся, вскинул «люгер» и три раза нажал на спуск, как в тире. Стоны смолкли мгновенно.

— Видал? — торжествующе обернулся эмир к Саше. — Вот у меня какие орлы! Уверен, что всех троих — точно в лоб! Пойдем взглянем?

— Увольте, ваше величество…

— Ну, ты какой-то вялый сегодня, мой друг. — Ибрагим-Шах не скрывал разочарования. — Стрелять не хочешь, смотреть не хочешь… Ладно, пойдем к столу, а то у меня что-то в горле пересохло… Как тебя звать, молодец? — вспомнил он о гвардейце, все еще стоящем с пистолетом в опущенной руке.

— Турэн Хэкматияр! — гаркнул тот, вытягиваясь во фрунт.

— Метко стреляешь, капитан, — изволил улыбнуться эмир. — Жалую тебя полковником!

Вне себя от радости, свежеиспеченный полковник рухнул на колени и попытался поцеловать расшитую золотом домашнюю туфлю повелителя.

— А вот этого не люблю, — нахмурился тот. — Убирайся, полковник!.. Ишь, развели азиатчину!

— Ну что — продолжим? — потер Ибрагим-Шах ладони, вновь оказавшись за столом. — Эй, кто там! Коньяку!..

Увы, продолжение было коротким: осушив еще один бокал, его величество устал и изволил прилечь тут же, лицом в тарелку, а его гость, пока слуги хлопотали над бесчувственным телом повелителя, поспешил откланяться.

— Извините, любезный, — оказавшись в коридоре, Александр поманил пальцем давешнего капитана, облагодетельствованного эмиром — с лица одуревшего от радости гвардейца не сходила идиотская улыбка. — Не подскажете, где тут у вас…

Золотая восьмиконечная звезда тяжело булькнула в ватерклозете и тут же скрылась из глаз. Поручик чуть было не бросил туда же второй подарок эмира, но вовремя удержал руку. Перстень, судя по всему, был самый обыкновенный — никаких признаков жизни, подобно своему собрату, не подавал, но стоил, наверное, тоже немало.

— В конце концов, — сказал сам себе Александр, любуясь игрой света в камне, — надо подумать и о дальнейшей гражданской жизни…

* * *

— Ба-а! Кого я вижу!

В отличие от Ибрагим-Шаха, ротмистр Кавелин совсем не изменился. За исключением того, что плечи его украшали погоны подполковника.

— Да, повысили в чине, — похвастался он. — И немудрено: работы-то прибавилось изрядно! А вы, смотрю, что-то сдали, Александр Павлович. Со здоровьем нелады?

— Да, есть маленько… — уклончиво ответил Бежецкий. — Вы, наверное, в курсе, почему я здесь?

— Да, есть маленько, — улыбнулся Кавелин. — А потому и вопросов не задаю. Государственные дела — понимаем, что к чему. И готовы оказывать всяческое содействие, как было велело. Что угодно-с?

— Угодно поскорее добраться до Санкт-Петербурга, Кирилл Сергеевич. — Саша не разделял игривого настроения жандарма. — И желательно, минуя всякие проверки, кордоны и карантины.

— Ну что же, — сразу посерьезнел подполковник. — Тогда ночку проведете здесь, а поутру мои люди доставят вас на аэродром. Отсутствие препонов гарантирую — мы все-таки весьма уважаемая в Империи гильдия.

Молодой человек вяло кивнул и направился было вслед за вызванным по телефону Кавелиным вахмистром, но в дверях остановился.

— Что-то еще?

— Господин подполковник, — Александр тщательно подбирал слова. — Вы наверняка знаете всех в русской колонии…

— Ноблес оближ. [32]— блеснул познаниями жандарм. — Это моя работа, так сказать. Кто именно вас интересует?

— Одна женщина. Варвара Лесникова.

— Лесникова… Лесникова…

Подполковник задумчиво потер указательным пальцем переносицу, подошел к шкафу с выдвижными ящиками, выдвинул один с картотекой и долго в нем копался. Потом задвинул этот, выдвинул другой и снова погрузился в поиски.

— Вот, — протянул он Бежецкому тонкую картонную папку, когда тот уже совсем отчаялся дождаться результата. — У нас все точно, как в Государственном банке. Только вынужден вас разочаровать, Александр Павлович: Лесникова Варвара Степановна, мещанка Хоревского уезда Оренбургской губернии, убита при обстреле еще в прошлом году, тело доставлено на родину и предано земле. Соболезную. Погибла ваша дама сердца, поручик.

— Вы и это знаете…

— А как же? Обязан по долгу службы. Тем более что сия барышня не раз попадала в поле нашего зрения.