Обрученные затмением - Анастасия Маркова Страница 63

У медали две стороны. Помимо лицевой, есть другая, обратная. Казалось, теперь, когда все плохое позади, следовало облегченно вздохнуть и радоваться жизни, но события последних двух месяцев внесли коррективы в мои отношения с Дерреном. Мы виделись довольно редко, два-три раза в неделю. Мне хотелось выть на луну от тоски и непреодолимой тяги к любимому волку, но оставить отца в полном одиночестве после случившегося не позволяла совесть. Я чувствовала, что он нуждался во мне. Как некогда в Мии… Мысли о ней не давали ему покоя ни днем, ни ночью. Несмотря на содеянное, сестра оставалась его любимой маленькой девочкой…

Мы не раз по дороге в Дулут обсуждали ее поступки. Папа тревожился о дочери, которую лично из лучших побуждений вынужден был отправить в лагерь для трудных подростков. Он желал Мии добра, а еще стремился защитить остальных членов семьи от тьмы, что заполнила ее душу. Впрочем, остался ли у отца выбор после всего, что она натворила?..

– Как думаешь, у нее есть шансы на исправление? – задавался он не единожды вопросом.

В такие минуты мне приходилось сложнее всего. Я понимала и разделяла его чувства, но не знала, что ответить. Все зависело только от Мии. Если сестра поборет зло, захватившее ее сердце и разум, она сможет вернуться к нормальной жизни и начать все с чистого листа. А на нет и суда нет…

– Папа, останови, пожалуйста, машину, – обратилась к отцу с мольбой, когда показался поворот, ведущий к дому любимого волка.

– Куда собралась на ночь глядя? – лежавшие на руле мужские руки сжались до побелевших костяшек.

– Тебе же известен ответ.

Внутри все сжалось в ожидании вердикта. Я не знала, как папа отреагирует: накричит или уступит. Моя просьба была своего рода проверкой, маленьким шажком на пути к новой жизни, которую не представляла больше без Деррена.

– Решение окончательное и бесповоротное? – хмуро спросил папа после затянувшегося молчания.

– Окончательное и бесповоротное.

– Дети, дети… – он тяжело выдохнул и покачал головой. – Как быстро вы выросли. Я даже заметить не успел. Форестер, конечно, не лучший вариант, но мне точно не о чем беспокоиться, когда он рядом с тобой. Разве что о твоем сердце.

– Деррен сбережет его, – заявила без тени сомнения.

– Надеюсь…

Отец свернул с шоссе и лично привез меня к бревенчатому дому, в окнах которого горел манящий свет, дождался, пока я взойду на крыльцо и только тогда умчался прочь. Он не стал давать наставлений, спрашивать, во сколько я вернусь. Папа понял все без слов. Он сдался. Наконец-то сдался.

Разве могло быть иначе, учитывая, сколько всего Деррен сделал для нашей семьи? К тому же отец видел, как сильно мы любили друг друга, а поступок Мии вынудил его поступиться принципами.

Я настойчиво постучала в дверь, и мое сердце забарабанило в такт кулаку.

– Лия?! Вот так сюрприз! – удивленно воскликнул мой волчонок, едва пересеклись наши взгляды. – Ты как здесь оказалась? Сбежала от Рона?

– Он сам меня привез. Не помешала?

– Мой дом – твой дом.

Деррен распахнул дверь, позволяя мне войти, расстегнул пуховик и очень медленно снял с моих плеч. Одежда с глухим стуком упала на пол, но никто не обратил на нее внимания. Мы не сводили глаз друг с друга, дрожа от предвкушения. Я хотела в очередной раз сказать Деррену, как сильно люблю его, но слова замерли на языке. В следующий миг нам было уже не до разговоров – его сильные руки сомкнулись за моей спиной, а губы слились с моими в требовательном поцелуе.

– Как я соскучился по тебе, – прошептал он с тенью боли и еще сильнее прижал меня к себе, лишь немного утолив голод.

Простых объятий и поцелуев нам было уже мало…

– Поднимемся наверх? – я пришла в ужас от собственной смелости. Стоило увидеть удивление в любимых голубых глазах, вмиг покраснела.

– Это взвешенное решение или спонтанное? Пути назад не будет, – Деррен заметно напрягся.

«Жених» боялся навлечь на себя гнев Рона Миллвуда, опасался оступиться и потерять меня навсегда. Два месяца назад именно так и случилось бы, но не сейчас… За прошедшее время многое изменилось.

– Собираешься и дальше топтаться на месте? – с вызовом спросила я, не сводя глаз с его лица.

– Пойдем.

Хозяин дома провел меня в спальню, что была в конце коридора на втором этаже. Почти всю комнату занимала просторная белая кровать, по обеим сторонам которой расположились две тумбочки того же цвета. Деррен подошел к той, что справа, и зажег прикроватную лампу. Ее тусклый свет не разогнал темноту, лишь обрисовал контуры предметов и создал в спальне чувственную атмосферу.

– Я собирался сделать это в торжественной обстановке по случаю твоего дня рождения, но, видимо, придется изменить планы. Надеюсь, ты не обидишься, если я обойдусь без громких слов и театральных эффектов и просто спрошу, – Деррен откинул подушку, достал бархатный футляр и покрутил в воздухе. – Представляешь, спал с ним почти три месяца, чуть ли не со дня нашего знакомства. Предложения я тебе еще не делал и раз мы решили пойти дальше и навсегда связать наши жизни, значит, сейчас самое время.

Деррен открыл коробочку в форме сердца. На белой атласной подушке лежали кольцо и серьги. Глядя на них, я подсознательно ухватилась за кулон, который являлся частью этого набора. Так вот, оказывается, когда он все для себя решил!

– Лия, я люблю тебя и готов доказывать свои чувства изо дня в день, до последнего вздоха. Будущее без тебя предстает передо мной в черном цвете. Пожалуйста, стань моим личным лучом света, моей женой, моей единственной… Я попросил у Рона твоей руки и получил одобрение, – быстро добавил он, словно мне могло прийти на ум отказать ему.

«Когда только успели сговориться?! До чего мужчины все-таки коварны!»

Тронутая его словами, с трудом прошептала:

– Я согласна.

– Вместе навсегда? – уточнил любимый оборотень и надел на палец золотое кольцо.

– И никак иначе…

В следующий миг Деррен снова прижал меня к себе и поцеловал. Его горячие губы и руки умело пробудили внизу живота настоящий вулкан. Страсть обрушилась на нас, будто бурный поток летнего дождя. Теперь ее ничто не сдерживало. Между нами не осталось препятствий. Мы преодолели их. Постепенно. Шаг за шагом… При поддержке Маико!