Башмаки на флагах. Том 1. Бригитт - Борис Конофальский Страница 63

Опять же Бригитт дала знак, и с кухни на удивление опрятные слуги стали носить в столовую блюда с едой. Блюда те были не так изысканны, как блюда в доме епископа, но кто же с дороги откажется от горячих свиных котлет, от рагу из бараньих рёбер, от обжаренного в муке сыра, и многого другого из хорошей, сытной деревенской пищи, к которой ещё давали отличное вино и очень чёрное пиво. Госпоже Кёршнер и её сопровождающему, кажется, всё нравилось, а жениху было вовсе не до еды. Ему хоть что сейчас подавай, он ничего бы не пробовал даже, он интересовался у невесты, все ли подарки пришлись ей по нраву и какие из них пришлись больше по нраву, чем иные. И умная девочка не вспоминала ни шубу, ни атлас, ни жемчуг, а отвечала правильно:

— Уж таких щёток для волос я ни разу не видела, очень они мне по душе. И зеркало очень удобное, его хоть на кровать себе ставь.

Людвиг Вольфганг выпрямлялся от гордости и, краснея, задавал следующий вопрос:

— Госпожа Урсула, а не кажусь ли я вам… немилым? Может, что вам во мне кажется дурным?

— Нет, ничего такого я в вас не вижу.

— Нет, вы, пожалуйста, не скрывайте, — волновался жених. — Коли уже что кажется вам, так честно и говорите.

Многие прислушивались к их разговору, всякому было интересно, о чем говорят жених и невеста, да шум за столом стоял такой, что никто их не слышал. И Урсула, беря новую, на сей раз красную, конфету из ларца, говорила жениху:

— Так я и не скрываю, коли мне что в вас будут немило, так я вам сразу скажу.

— А уши? — говорил жених, продолжая волноваться.

— Что уши? — не понимала невеста.

— Братья мои говорили, что я лопоухий и что вы меня не примете из-за ушей. И не пойдёте со мной к алтарю.

— Ах, как это глупо и зло говорить подобное. Уши у вас вполне приличные, и я, когда стану вашей женой, не позволю вашим братьям говорить на вас всякое.

— Значит, уши у меня приличные?

— Вполне себе, — говорила девочка и, чтобы убедить волнующегося жениха, добавила. — А коли ваши братья и меня слушать не будут, так мы дядюшке моему скажем, и он им запретит. Уж дядю моего никто ослушаться не осмелится.

Это был серьёзный довод, после которого жених только и смог сказать:

— А я полагаю вас очень красивой, госпожа Урсула. Я доволен, что мне досталась такая красивая невеста.

— Спасибо, добрый господин, — вежливо отвечала девочка, — я тоже довольна тем, что мне попался такой хороший и добрый жених.

Все были довольны в обеденной зале, кроме госпожи Эшбахт, которая то и дело бросала злые взгляды на госпожу Ланге. И так была зла, что есть не могла, хоть монахиня её и уговаривала. Да ещё матери невесты, которая то и дело всхлипывала, глядя на дочь. Но вскоре и она утешилась, услыхав от будущей родственницы, матери жениха, что отец жениха подыскивает дом для молодой семьи. Ищет и не может найти, нужен-то дом хороший, с большим двором, чтобы карету где было поставить, а таких домов сейчас в продаже в городе нет.

Узнав это, Тереза Рене вроде как и успокоилась.

Дело со свадьбой решалось быстрее, чем Волков думал. Видно, что главе семьи Дитмару Кёршнеру не терпелось поскорее женить сына, да так женить, чтобы весь город об этом знал. И вся округа об этом слышала.

Уже на следующий день после знакомства невеста Урсула Видль и её мать Тереза Рене были приглашены в дом Кёршнеров в Мален. Приглашены они были для пошивки и примерки платьев, а также должны были решить всякие важные вопросы: кому и где сидеть на пиру, кто и где будет стоять в церкви, в какие цвета должны быть украшены кареты и бальные комнаты. Также невесте срочно нужно было разучить пару танцев. К стыду своему Волков узнал, что племянница его не знает ни одного танца. Даже крестьянки, девы молодые, хоть какой-нибудь танец, хоть крестьянский, да знали, а тут ни одного движения девица, замуж выдаваемая, не ведала. Не позор ли? Она, коли спросят, уж не ответит, что выросла и возмужала в солдатских лагерях и что раны старые ей танцевать не дозволяют. Как же ей в свет выходить неумехой? Разве что быть девице на балах придётся неумелой дурой, над которой другие женщины на балах будут смеяться с удовольствием, полагая её ущербной.

С сестрой и племянницей кавалер решил отправить брата Семиона как грамотея и ротмистра Рене как старшего мужчину. Арчибальдус Рене всё-таки был не чужим человеком невесте. Урсула о нём говорила тепло. Но кавалер понимал, что брат Семион, уж какой он дока во всяких бумагах, но насчёт церемоний и этикета он не был большим знатоком. Как и Кёршнеры. Волков, служа при дворце герцога да Приньи, сам церемонии видел и сам принимал в них участие, в общем, он в них разбирался, но самому ему этим всем заниматься было некогда.

Волновало его сейчас совсем другое. Ждал он Роху из Ланна с мушкетами и порохом и думал лишь о том в последнее время, что на той стороне реки у него нет ни одного соглядатая. И что он не знает ничего, что там творится.

Поэтому он снова звал к себе племянника, чтобы узнать у него, поддерживает ли он отношения с купцами с того берега реки. И когда узнал, что тот всё время с ними переписывается и готовится принять первую баржу на новую пристань, то немного приободрился и задумал одно дельце. А ещё он ждал Сыча, уж больно долго сидел тот со своим приятелем в землях барона Адольфа Фридриха фон Деница. Уж за столько-то дней можно было выведать, что там и как.

В общем, никак не мог кавалер сейчас ехать в город и заниматься свадьбой племянницы. И думал, что свадьба будет богата, но богата по-купечески, что не будет в ней изыска благородного.

И кто же ему на помощь пришёл? Конечно же, она.

— Что ж вы, собрались свадьбу племянницы на вкус купчишек отдать? — спросила Бригитт, видя, как все собираются в дорогу.

— Дела у меня, — сухо отвечал Волков, он как раз говорил с племянником о том, что ему нужна встреча с кем-нибудь из купцов из кантона.

— Хорошо, тогда я этим займусь, — сказала госпожа Ланге. — У Кёршнеров своего герба нет. Так хоть наших гербов пошьём, лент бело-голубых закажем, чтобы хоть нашими цветами залы прибрать. Музыкантов нужно нанять хороших, а не абы каких, оговорить, какие скатерти будут, какие кушанья будут, какое вино. Нужно сказать будет, чтобы сладкие вина до третьей смены блюд не подавали, купцы, может, того не знают. А ещё у невесты платье хорошего цвета, если ей прибавить белую фату и шёлковый белый шарф, так как раз будут цвета вашего флага.

О! Это была отличная идея. Она была права, кавалер удивлялся, сам он об этом никогда бы не подумал.

— Я поеду с ними, всё им расскажу, — продолжала Бригитт. — Коли они решили большую свадьбу играть, так уж нужно им помочь, чтобы зря деньги на ветер не выкидывали.

— Нет, — вдруг сказал Волков.

— Отчего же нет? — удивилась госпожа Ланге.

Волков не хотел ей говорить, почему не отпускал её. Скажи он, так это было бы признанием.