Героиня мира - Танит Ли Страница 62

И конечно же, навеял на вас скуку. Милая, вы сохраните мои слова в тайне?

Теперь мне показалось, что отдергивать руку не стоит, он примет это за жест пренебрежения. Я ощутила такую же грусть, как и он. Сказать было нечего.

Остальная публика находилась на расстоянии в четверть мили от нас, мостки пристани скрывали нас от взглядов. Он тут же оценил положение, привлек меня к себе и поцеловал в губы.

Я ничего не ощутила. Я надеялась на какое-то чувство, искала его в себе. Только тепло натянутого как струна мужского тела, соприкоснувшегося со мной. Меня объяла страшная тоска по чему-то несуществующему. От боли я закрыла глаза, и он снова прижал меня к себе. А теперь я в свою очередь должна высвободиться из его объятий.

Мне по-детски хотелось провалиться сквозь землю, убежать от него. Но Илайива и Воллюс удержали меня, и я тихо сказала ему:

— Сударь, накануне сражения подобное…

— Простите меня, — ответил он, — и не казните. Или покарайте. — В голосе его опять зазвучали радостные нотки. Вот и все, что нужно было сделать, и он уже пришел в себя.

Мне хотелось одного: спрятаться, схорониться, но я повела его по окаймлявшему луну берегу туда, где гуляли Воллюс, ее приятельницы и нецелованный Карулан.

— Лебеди всегда возвращаются к озеру. И для вас вода — родная стихия, не так ли? — сказала Воллюс.

Она зашла в спальню вместе со мной, вторично вторглась в мое прибежище. Моим тяжким трудам нет скончания, подобно работе, что совершается в загробной жизни.

Она стряхнула туфли на пол. Угостилась засахаренными грецкими орехами. Кот купался в озере, и теперь ушел сушиться.

— Тем самым я хотела сказать, — продолжила Воллюс, — что безо всяких подсказок вы поступаете именно так, как я бы вам посоветовала. Или сказались приобретенные в юном возрасте навыки? Они появляются тут же, стоит лишь прожить несколько месяцев с мужчиной, выполняя его желания. — Она растерла лоб и толстую шею кремового цвета, но даже не притронулась к безукоризненной прическе. — А какие мысли возникли у вас по его поводу?

Что же мне теперь говорить?

— Меня поразило, что я запомнилась ему с тех пор, как мы у вас встретились.

— А? Нет-нет. — Она рассмеялась. — Вы имеете в виду Вильса. Он очень мил, но, вероятно, мне придется с ним раззнакомиться из-за этой истории с Завионом. Разумеется, вполне возможно, все это чепуха и вздор. Неужели вероломный южанин изменил нам и снова перешел на сторону Юга? Нет, на сей счет я не стану биться об заклад. Но я не имела в виду пригожего черноволосого тритарка Вильса, который целуется среди ночи с русалками, укрывшись за мостками пристани. Я говорила о принце Карулане.

Я позволила себе сделать вдох и потихоньку выдохнула.

— У меня должны были возникнуть какие-то мысли относительно него?

— Мысли всегда должны возникать; высказывают их вслух или нет — вопрос отдельный.

— А мне следует высказаться?

— Говорите.

Я попала в затруднительное положение, но фантазия неожиданно помогла мне выпутаться.

— Как-то, еще совсем маленькой девочкой, я наткнулась в книжке на сказку про принца с сине-зелеными глазами. Их украла ведьма, чтобы украсить себе шпильки для волос.

— Что за ужасное дитя! — весело воскликнула Воллюс. — Ему удалось получить их обратно?

— Не помню. Это сказка.

— Непременно расскажите ему. Он посмеется.

— Да ни в жизни. Разве он умеет? — удивилась я.

— Конечно. Он наделен чувством юмора и весьма начитан.

— И несомненно, предпочел бы провести этот вечер за книгой.

— Как Желудочное Несварение? Не принимайте на веру равнодушный вид Карулана. Эти сине-зеленые глаза никогда не теряют бдительности. Ваша ведьма попала бы в изрядную переделку, попытайся она отобрать глаза у этого человека. А он весьма к вам благосклонен.

Силы мои иссякли, я сумела сказать в ответ лишь:

— Мне показалось, что он почти не замечает меня.

— Да-да. Его внимание устремлено как раз на то, чего он якобы не замечает. Он не упустил и того, как Вильс целый вечер напропалую ухлестывал за вами. Аппетиты разыгрались, и когда мы гуляли возле озера, он отвел меня в сторонку. И спросил: «Эти двое уже о чем-то договорились меж собой?» Я ответила, нет, насколько мне известно. Но пусть он лучше задаст этот вопрос вам.

Я села на кровать, волосы рассыпались по плечам — все это время я разрушала свою прическу. Мне хотелось, чтобы Роза пришла и раздела меня. Но нет, Воллюс позаботилась о том, чтобы она опоздала.

— Что ж, — сказала Воллюс, — раскроем карты. Не пугайтесь, или вы просто-напросто раздражены? Я веду речь вовсе не о едва зародившейся любви. За вашей хрупкостью, белизной и шелковистостью скрывается ум. Или это просто инстинкт?

— Воллюс, — проговорила я, — я устала, и у меня болят глаза.

— Промойте их солененькой водичкой и настоем «сокровища королевы».

Я застыла в ожидании.

— Ему необходимы деньги, — сказала она, — и владения. Какое-то подкрепление. Поместье вроде усадьбы Гурц как раз бы ему подошло. А вы хороши собой, и манеры у вас величественные. К тому же вы южных кровей, а дела принимают такой оборот, что это может прийтись кстати.

Она говорила, что я умна, но какая же я на самом деле идиотка. Я даже не подозревала. Так вот она, расплата.

— Что касается ваших интересов, — продолжала она, — через пару лет он станет императором саз-кронианского государства, если только небосвод не рухнет.

К моменту свершения это событие, возможно, покажется куда менее значительным, нежели сейчас. Но попомните мои слова: дайте ему пяток лет, и он обойдется с картой мира примерно так же, как мы поступили с тем тортом за обедом.

— Вы рассказываете мне о принце Карулане?

— Нет, о мальчишке-истопнике.

. — Вы сказали, он хочет жениться на мне, чтобы заполучить это поместье…

— Ах нет. Простите меня. Я позабыла о том, что наши обычаи вам в диковинку. В данном случае вы не сможете вступить в такой же брак, как в прошлый раз.

— Тот тоже был сшит на живую нитку, — выпалила я.

— Но при этом являлся законным моногамным союзом, — невозмутимо возразила она, успокаивая меня, словно кота. — Существует своего рода брачный союз, вполне почетный и признанный законом. Но вам никогда не бывать императрицей. Ею станет другая женщина.

Я с трудом барахталась среди этой бессмысленной системы ценностей, и тут опять послышался ледяной голос Илайивы:

— Судя по вашим словам, в уплату долга перед вами я должна обеспечить вам благосклонность будущего императора, и с этой целью мне надлежит стать при нем узаконенной подстилкой, позволить ему жить на доходы с земель Кира Гурца и в конце концов лишиться всего на свете, даже права выйти замуж по собственной воле.