На краю времени, на пороге мира - Анна Клименко Страница 62

Пальцы Гила вцепились в запястье ночницы, как в спасительную соломинку.

– Матушка… Ты говоришь так… мудро. Но я… не знаю, что со мной! Когда я жил в Закрытом городе, все – совершенно все было по-иному… Я словно схожу с ума, на самом деле то, что было раньше… игра, не более…

– Я знаю, – прошептала Миральда. И нежно погладила его по растрепанным, давно не мытым волосам, – знаю…

И Гиллард улыбнулся. В первый раз с того момента, как было произнесено гибельное заклятье.

– Не хочу прерывать, – едко заметила вампресса, – но у вас еще будет время все обсудить. Кажется, сейчас надо говорить о другом.

И поймала на себе хмурый взгляд Гора. О, похоже, он был неравнодушен к болотной ночнице. Или показалось? Да и что может испытывать человек к нелюди?..

Миральда наклонилась и поцеловала Гилларда в лоб.

– Да, Миртс, обсудим. Но прежде мне хотелось бы узнать, зачем ты потащила Гилларда в Гнездо куниц.

– Колодец Памяти. Вот причина. Как Гиллард хотел узнать истину, так и колодец желал заполучить предсказанного последним королем великого воина.

Миральда воззрилась на нее так, словно увидела зеркальника.

– О, Хаттар Всемогущий… Так это колодец подсказал, что нужно делать дальше?

Миральда выразительно посмотрела на Гилларда; тот, казалось, задремывал, прислонившись спиной к шершавому стволу вяза.

– Гил?

Маг встрепенулся, зябко обхватил плечи руками и пробормотал:

– Колодец мне ничего не говорил. Все это – мое решение, мой план… я восстановлю справедливость и все получат по заслугам.

– Как бы не было это последней ловушкой, – пробурчала Миральда, – что еще ты решил предпринять, сын мой? Лучше скажи сразу…

– Я убью императора Квентиса, – выпалил Гил, – я видел, что это за человек! Да и не человек, кошмарная тварь на троне… Это он виноват в том, что происходит с нашими землями, только он! И кровь моего отца на его руках…

– Так, значит, об императоре говорил Магистр? Тот, кто обрушит мир в пропасть… – невольно вырвалось у Миртс. Она тут же прикусила язык, но было поздно: черные глаза ночницы подозрительно взглянули на нее.

Миральда устало вздохнула.

– Послушайте, мои дорогие. Если мы будем скрывать что-то друг от друга, то, боюсь, и помочь себе не сможем. Давайте-ка расскажем свои истории без утайки, а?

… Ночь расстелила по небу звездное покрывало, и ущербный диск Большой луны висел среди облаков, а разговорам не было конца. Миральда хмурилась, пытаясь разобраться в происходящем, и чем все это могло обернуться. Гор безмолвно подкладывал в костерок смолистые ветки; Гиллард поминутно клевал носом; было видно, насколько опустошило его последнее заклятье. Миральда отдала ему медальон с изумрудом, и драгоценность поблескивала на груди молодого мага.

– Мне не нравится, что в этом замешан Магистр, – говорила болотная ночница, – он знал о нападении на Дэйлорон, об отравленном дожде и о последствиях. Затем он убивает Старшего, воспитывает Гила – который, к слову, попал случайно в цитадель магов. Чего можно ждать от этого существа, и каковы его интересы?

Миртс только вздыхала.

– Куда больше меня интересует то, что последовало за отпущенным заклятьем Гилларда. Ты, Миральда, тоже должна была почувствовать, как все… содрогнулось. К чему это приведет?

– Да и как понимать твою беседу с колодцем Памяти? Что все это значит и к чему ведет? Честное слово, мне хочется надеяться на лучшее… Любопытно, как себя покажет заклятье Гилларда…

Маг встрепенулся, едва заслышав свое имя.

– Матушка, оно катится вперед, на юг. А нелюдь идет впереди…

– Вот и ладно, – проворчала ночница, – мы уже не можем остановить его, верно?

Гил кивнул.

– Будем надеяться, что оно сработает так, как нужно и рассыплется у границ Дэйлорона, – заключила Миртс, – но мир вздрогнул, Миральда. Что это было?

Болотная ночница тряхнула серебристыми локонами.

– Я надеюсь, не то, о чем думала наша королева…

* * *

… Магистр Закрытого города неторопливо шагал по коридору, и подол его темной мантии печально шелестел в такт движениям. Ученики, едва завидев его, поспешно кланялись, а затем спешили убраться подальше, перешептываясь и оглядываясь; слишком редко можно было увидеть самого могущественного мага Империи праздно прогуливающимся, и, коли уж Магистр бродил по цитадели с рассеянным видом, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. И никто не знал, что Магистр прощается с местом, где провел столько лет.

Позже, когда солнце начало клониться к закату, разбрасывая по умирающему миру косые розоватые лучи, Золий приказал собрать всех магов в большом совещательном покое. Отдавал он приказ все тому же разделяющему бремя, Варне; в черных глазах мелькнуло удивление, но магистру было все равно, что там подумает старый дэйлор.

«Как же мало здесь жило магов», – подумалось ему, когда, взобравшись на возвышение, магистр окинул взглядом всех собравшихся. Каких-нибудь две-три сотни чародеев вместе с юными учениками…

И, собравшись духом, Золий заговорил.

Он поведал братьям, что настало время расплаты для человеческой расы за многие столетия порока, что Алларен обречен – равно как и прочие земли, и что властью Магистра он приказывает всем магам покинуть Закрытый город и уйти за пределы Алларена, за пределы Империи. Лучше всего – на восток, в места, что были колыбелью для людской расы.

В совещательном покое повисла тишина.

– Каждый из вас волен делать то, что сочтет необходимым, – прочистив горло, изрек Золий, – но, прежде чем вы уйдете за кольцо стен благословенного нашего города, каждый из вас даст мне клятву никогда и никоим образом не служить интересам императора Квентиса.

Никто не произнес ни слова.

– Вы выполните то, о чем я говорю? – сухо поинтересовался магистр, – Алларен уже обречен. Нет смысла пытаться защищать то, чья судьба стремительно катится к завершению.

И тут молоденький ученик, пятнадцатилетний паренек, тонким фальцетом пискнул:

– Но что будет с вами, Магистр?

Золий позволил себе улыбку.

– Я покину этот мир тогда, когда настанет мой час, Дифирус. Возможно, меня сожрет нелюдь, возможно – раздавит падающей балкой. И я… не буду сопротивляться, поскольку уже очень, очень давно… жду этого. Во всяком случае, когда-нибудь все это должно было произойти, и нет ничего странного, что мы все стоим у последнего вздоха этого мира.

Он развел руками и еще раз оглядел собравшихся. В совещательном покое царила такая тишина, что был слышен каждый шорох.

… К утру следующего дня Закрытый город опустел. Ушли маги, убрались прочь ученики и прислуга, и черная цитадель в самом сердце белокаменного города вновь стала такой же, какой была до прихода Последнего магистра, Ильверса д’Аштам. Золий собственноручно закрыл врата – тяжелые, снаружи покрытые черной каменной чешуей. Всходило солнце, злого красного цвета, купаясь в кровавом тумане на границе неба и земли; ветер с запада принес запах гари.