Барьер Сантароги - Фрэнк Герберт Страница 62

— Выбросьте эти мысли из головы, — перебил его Паже.

— Я тоже стану одной из ваших неудач? — договорил Десейн.

— Я же сказал вам, перестаньте!

— Почему?

Десейн сел на кровати, охваченный страхом и гневом. Он строил различные предположения, и каждое казалось хуже предыдущего. Сейчас он казался себе беззащитнее и уязвимее, чем тогда, когда убегал от ударов кнутом.

Потрясенный этим так неожиданно пришедшим воспоминанием, Десейн рухнул на подушку. «Почему именно сейчас я вспомнил этот случай?» — спросил он себя. Перед его глазами возникла картина из далекого детства, вынырнувшая из глубин памяти на поверхность сознания. Он вспомнил боль от удара хлыстом по спине.

— Вы не относитесь к тому типу людей, на которых Джасперс действует неудачно, — сказал Паже.

Десейн с ненавистью посмотрел на пахучий ящик.

— Джасперс!

— Вы из той породы людей, которые могут пойти очень далеко, — продолжал Паже. — Почему, как вы думаете, вы оказались здесь? Только ли из-за этого дурацкого отчета о состоянии рынка? Или из-за Дженни? Конечно же, нет. Ответ не может быть таким простым. Поймите, Сантарога призывает к себе определенных людей, и они откликаются на ее зов.

Десейн искоса поглядел на него.

— Вот я и прибыл сюда, чтобы предоставить вам, сантарожцам, возможность прикончить меня, — заметил Десейн.

— Мы не хотим убивать вас!

— Помните, вы говорили, что, возможно, я прав? Но уже в следующую минуту утверждаете совершенно обратное.

Паже вздохнул.

— У меня есть одно предложение, — сказал Десейн.

— Говорите.

— Вам оно не понравится, — заметил Десейн.

Паже пристально посмотрел на него.

— Что у вас на уме?

— Вам будет страшно сделать это.

— Я не…

— Это что-то вроде клинического теста, — перебил его Десейн. — Но, как мне кажется, вы будете искать любой предлог, чтобы не допустить проведения этого теста или же остановить его. Вы будете делать вид, что не понимаете меня. Вы попытаетесь ускользнуть от…

— О Господи! Что у вас на уме?

— И, возможно, вы сумеете сделать это.

— Что именно?

— Отказаться от моего предложения.

— Не пытайтесь загнать меня в угол, Джилберт.

— Ну хорошо, слушайте, — произнес Десейн. Он поднял руку, останавливая Паже. — Я хочу, чтобы вы позволили мне загипнотизировать вас.

— Что?

— Вы слышали, что я сказал.

— Зачем?

— Вы родились здесь, — начал Десейн, — вы с самого рождения привыкли к влиянию этого… заряда сознания. Я хочу заглянуть в глубины вашего подсознания и увидеть, какого рода у вас страхи.

— Из всех сумасшедших…

— Я не какой-то там любитель-шарлатан, просящий вас подвергнуться гипнозу, — снова перебил Десейн. — Я — психолог-клиницист, хорошо знакомый с гипнотерапией.

— На что вы надеетесь, когда…

— Что такое человеческий страх? — опять не дал договорить ему Десейн. — Это как свет маяка, указывающий дорогу домой. Проникните в этот страх — и вы познаете его подспудные мотивы. За любым страхом таится насилие огромной…

— Чепуха! У меня нет…

— Вы же врач. Вам известно об этом лучше, чем кому-либо.

Паже молча уставился на него. Вскоре он признал:

— Да, конечно, каждый человек испытывает страх смерти. И…

— Больше, чем это.

— Вы считаете себя каким-то богом, Джилберт? Вы просто ходите вокруг да около.

— Дайте ответ, «взлетит ли орел по твоей команде и совьет ли гнездо среди высоких скал»? — начал Десейн. Он покачал головой. — Чему вы поклоняетесь?

— А… вот оно что — религия, — Паже облегченно вздохнул. — Тебе не нужно бояться ужаса ночи, ни стрелы, днем летящей, ни чумы, крадущейся во мраке, ни разрушения, опустошающего все в округе в полдень. Вы это хотите услышать?

— Нет, не это.

— Джилберт, я не настолько невежествен в этих вопросах, как вы, наверное, себе вообразили. Если я соглашусь на ваше предложение, то можно расшевелить такое…

— И что же именно?

— Мы оба знаем, что это невозможно предсказать заранее.

— Вы проводите эксперимент от имени общины… группы, общества, которое не хочет, чтобы я лез в его дела, — произнес Десейн. — Так чему же на самом деле поклоняется это общество? С одной стороны, вы говорите: можете смотреть и изучать все, что только пожелаете. А с другой — захлопываете двери. В каждом действии…

— Неужели вы в самом деле верите, что кое-кто из нас пытался убить вас ради безопасности общины?

— А разве нет?

— Неужели не найдется других объяснений?

— Каких же?

Десейн пристально смотрел на Паже. Вне всякого сомнения, доктор был встревожен. Он избегал взгляда Десейна, при этом руки его бесцельно двигались, а дыхание участилось.

— Общество никогда не верит, что оно может умереть, — сказал Паже. — Из этого следует: общество, как таковое, никогда никому не поклоняется — если оно не может умереть, то никогда и не предстанет перед Высшим Судом.

— В этом случае, — продолжил Десейн, — оно может вытворять такие мерзости, какие отдельному человеку никогда бы и в голову не пришли — его бы просто стошнило от одной только мысли об этом.

— Возможно, — пробормотал Паже. — Возможно. Ну хорошо. Почему вы решили проверить меня? Ведь я никогда не пытался причинить вам зла.

Десейн, ошарашенный этим вопросом, отвел взгляд в сторону. За окном сквозь зелень деревьев он увидел полоску холмов, которые окружали Сантарогу. Он чувствовал себя пленником этой гряды холмов, запутавшимся в паутине собственных мыслей.

— А что вы скажете о людях, которые пытались убить меня? — резким тоном спросил Десейн. — Они — подходящие объекты для исследований?

— Мальчик — возможно, да, — ответил Паже. — Мне все равно придется обследовать его.

— Пити, сын Йорика, — заметил Десейн. — Один из неудавшихся экспериментов?

— Не думаю.

— Еще один человек с раскрепощенным сознанием… как я?

— Вы запомнили это?

— Тогда вы говорили, что внешний мир умирает, а вы отгородились от него здесь с помощью Джасперса.

— Да, тогда я вам многое рассказал, сейчас я это припоминаю, — заметил Паже. — Действительно ли ваше сознание сейчас полностью раскрепощено? Вы уже можете видеть то же, что и мы? Стали ли вы таким же, как мы?