Змеиный маг - Трейси Хикмэн Страница 62

При звуках этого голоса Альфред задрожал. Ола побледнела и поспешно вскочила. Но, однако, она осталась стоять рядом с Альфредом, положив руку ему на плечо, словно желая защитить его. Собака, допустив подобную небрежность, теперь, по-видимому, решила загладить ее и с удвоенным рвением залаяла на Самаха.

– Заставь эту тварь заткнуться, – произнес Самах, – или я прикончу ее.

– Вы его не убьете, – ответил Альфред, вскидывая голову – Как бы вы ни старались, вам не удастся убить ни собаку, ни того, кого она представляет.

Но все-таки он положил руку псу на голову. Пес еще порычал, но понемногу успокоился.

– По крайней мере, теперь мы знаем, кто вы такой, заявил Самах, мрачно глядя на Альфреда. – Вы – шпион патринов, и вас прислали выведать наши секреты, – его взгляд скользнул по жене, – и совратить тех, кто вам доверится.

Альфред решительно встал.

– Вы ошибаетесь. К моему глубокому прискорбию, я – сартан. И все секреты, которые я открыл, – он указал на свитки, – скрывают от нашего же народа, а не от так называемых врагов. От гнева Самах лишился дара речи.

– Нет, – прошептала Ола, глядя на Агьфреда и стиснув его руку. – Нет, ты ошибаешься. Просто время еще не пришло…

– Мы не будем сейчас обсуждать причины, побудившие нас к действию, жена! – вмешался Самак. Он на мгновение смолк, стараясь совладать со своим гневом. – Альфред Монбанк, вы арестованы до того момента, пока Совет не решит вашу дальнейшую судьбу.

– Арестован? Разве это необходимо? – попыталась возразить Олаг

– Я считаю, что необходимо. Я примел рассказать тебе новости, которые мы только что получили от дельфинов. Патрин, союзник этого человека, обнаружен. Он здесь, на Челестре, и мы опасаемся, что он заключил союз с драконами-змеями. Он встречался с ними, он и представители королевских домов меншев.

– Альфред, – спросила Ола, – это может быть правдой?

– Не знаю, – с несчастным видом ответил Альфред. – Боюсь, Эпло мог проделать нечто подобное, но поймите…

– Посмотри на него, жена. Даже сейчас он пытается защитить этого патрина.

– Как вы можете? – Ола попятилась от Альфреда, глядя на него с печалью и болью. – Вы хотите увидеть ваш народ уничтоженным?

– Нет, он хочет видеть свой народ победившим, – холодно произнес Самах. – Ты забываешь, дорогая, что он больше патрин, чем сартан.

Альфред ничего не сказал, лишь продолжал стоять, стискивая спинку стула.

– Почему вы молчите?! – крикнула Ола, – Скажите моему мужу, что он ошибся! Скажите мне, что я ошибаюсь!

Альфред поднял свои светло-голубые глаза

– А что я могу сказать такого, чтобы вы мне поверили?

Ола взглянула на него, попыталась что-то сказать, но вместо этого отчаянно замотала головой и выбежала из комнаты Самах мрачно смотрел на Альфреда.

– На этот раз я возьму вас под стражу. Вас позовут.

Самах прошествовал к выходу, сопровождаемый вызывающим рычанием собаки.

На его месте появился Раму. Подойдя к столу, сын Советника наградил Альфреда убийственным взглядом и взялся за свитки. Он осторожно и неторопливо свернул их, спрятал в футляры и поставил на их законное место. Затем Раму отошел к дальней стене, настолько далеко от Альфреда, насколько это мог позволить себе сартан, чтобы при этом продолжать наблюдать за пленником.

Но, однако, никакой необходимости в охране не было. Альфреду не пришло бы в голову бежать, даже если бы перед ним была настежь открытая дверь. Он совершенно пал духом и был раздавлен свалившимся на него несчастьем – пленник среди собственного народа, народа, который он так долго искал. Он был не прав. Он совершил нечто ужасное и не мог понять, что же толкнуло его на этот шаг.

Его поступок вызвал гнев Самаха Хуже того, он причинил боль Оле. И ради чего? Ради того, чтобы вмешаться в дела, которые его не касались, которые были превыше его понимания.

– Самах намного мудрее меня, – сказал себе Альфред. – Он знает, что лучше. Он прав. Я не сартан. Я наполовину патрин, наполовину менш. И даже чуть-чуть собака, – добавил он, с печальной улыбкой взглянув на собаку, преданно лежавшую у его ног. – Но все-таки прежде всего я – дурак. Самах вовсе не пытался скрывать эти сведения. Ола же говорила, что он ждет более подходящего времени. Только и всего.

– Я извинюсь перед Советом, – со вздохом продолжал Альфред, – и с радостью выполню все, о чем меня попросят. А потом я уйду. Я больше не могу здесь оставаться. Почему так получается? – Он посмотрел на свои руки и расстроено взмахнул ими. – Почему я ломаю все, к чему прикоснусь? Почему я разрушаю все, о чем забочусь? Я покину этот мир и никогда сюда не вернусь. Я отправлюсь в мой склеп на Арианусе и усну. Усну надолго. И если повезет, никогда уже не проснусь.

А ты, – сказал Альфред, с горечью глядя на собаку, – ты действуешь сам по себе. Эпло не потерял тебя, да? Он нарочно прислал тебя сюда. Он не хочет, чтобы ты вернулся к нему. Ну что ж, отлично. Я оставлю тебя здесь и избавлюсь от вас обоих!

Собака съежилась от его гневного голоса и убийственного взгляда. Поджав хвост и уши, пес опустился у ног Альфреда и остался лежать, глядя на него своими скорбными глазами.