Спасти дракона - Кирилл Кащеев Страница 62

Истошный кошачий мяв заставил Ирку подпрыгнуть, раскачивая хлипкий мостик, и все же оглянуься. Подавальщик из шинка гнал своего мушхуша вдоль берега – прямо к мосткам!

– Не-е-ет! Мя-а-а! – одновременно заорали Ирка на мостках и кот на берегу. Кот прыгнул, повиснув на поводьях мушхуша подавальщика.

– Пусти меня! – гаркнул тот, заставляя мушхуша вскинуться на дыбы. Кот тушкой повис на поводьях. – Я сам решаю, куда мне ехать, и я собираюсь убраться подальше от той змеюки и ее пещеры!

– Нет! Мушхуш! Мост! – перекрывая рокот воды, прокричала Ирка…

Подавальщик шарахнул своего мушхуша пятками в чешуйчатые бока. Мушхуш гневно рявкнул и… прыгнул вперед! Все трое – мушхуш, его всадник и болтающийся на поводьях кот – влетели на мостки. Плетеное полотно провисло, как резинка, на которую подвесили тяжелый груз… и тут же выгнулось, будто коврик, что вытряхивает аккуратная хозяйка. Ирку резко толкнуло в ноги… и она взлетела, точно ею выпалили из рогатки. Рывок, обмотанное поводьями запястье дернуло болью, резкий хлопок, Ирка почувствовала, что свободна… и кипящий над оврагами поток ринулся ей навстречу. Ирка плашмя ударилась о воду – будто ее огрели доской. Из легких вышибло воздух – как сквозь бутылочное стекло Ирка увидела убегающую к поверхности цепочку пузырьков. Под паводком действительно оказался овраг, узкая и глубокая щель, наполненная водой и поросшая кустами – ветки вцепились в Иркину юбку. Ирка рванулась, взбрыкнула ногами и выскочила на поверхность.

Солнечный свет больно ударил по глазам. Сквозь сверкающую завесу брызг Ирка отчетливо, будто в приближенном кадре кино, увидела как ее собственный мушхуш, растопырив лапы, цеплялся когтями за пляшущее полотно мостков.

– Держись! – заорал подавальщик из трактира и прямо с седла кинулся в воду. Крыльями всплеснули полы плаща. Толчок заставил мушхуша пошатнуться… и вместе с вцепившимся в поводья котом скакун рухнул по другую сторону мостков. Подавальщик нырнул в поток… и грохнулся животом и грудью о едва прикрытую водой землю. Замолотил руками и ногами, пытаясь грести то ли по воде, то ли по земле. Паводок с ревом перекатился через мостик, перевернул незадачливого спасателя на спину, и… тот ухнул в прячущийся рядом овраг, камнем уйдя под воду.

Звучно ударили крылья, гоня воду и воздух. Черная борзая прянула вверх, как идущая на взлет ракета. Заложила крутой вираж и вошла в воду посреди расходящегося от падения подавальщика круга. Полумрак поднявшейся вокруг мути снова заволок взор, превращая все в бесформенные тени. Подавальщик отчаянно и бессмысленно дергался, но полы плаща уже насадились на острия веток, и чем больше он рвался из пут, тем сильнее плащ обкручивался вокруг него, закатывая как в кокон. Хортица гребла всеми четырьмя лапами, борясь с желанием убраться из водной ловушки. «Ничего-ничего, собаки отлично плавают!» Еще гребок – и она оказалась совсем рядом с бьющимся в путах плаща парнем. Свободным оставалось только его лицо – она увидела раздутые, как у балующегося малыша, щеки. Подавальщик старался удержать воздух… и тут над ним нависла оскаленная собачья морда. Невольный вопль вырвался из его груди, цепочка пузырьков рванула к поверхности, вода хлынула в легкие…

Собачья пасть ощерилась у самого его горла… клыки рванули опутавший его плащ, вспарывая плотную ткань. Псина ухватила его за рукав ветхой рубахи и поволокла наверх, навстречу свету и жизни.

Воздух ринулся в легкие, разрывая их на части, выворачивая нутро. Парень забился, отчаянно дыша… перед глазами, будто пьяный, качался крохотный островок.

– Плыви! – рыкнула псина, носом подталкивая его туда. И удивленно пробормотала: – Надо же, действительно разговариваю.

Парень изо всех сил заработал руками… и немедленно булькнул обратно на дно.

– Придурок, ты же плавать не умеешь! – взвыла псина, снова ныряя за ним. Она опять появилась на поверхности, волоча за собой полузахлебнувшегося подавальщика. Обрушивая с крыльев струи воды, Хортица оторвалась от мутного потока. Мимо нее, работая когтистыми лапами, плыл мушхуш – насквозь мокрый кот истошно мяучил в седле. С задранного трубой хвоста капала черная от краски вода. – Сейчас вернусь! – сквозь забитую пасть провыла Хортица. То и дело макая свою ношу в воду, она летела к островку. Мокрый подавальщик оказался неподъемно тяжелым.

– А я ведь медведя один раз утащила, – пропыхтела она, роняя парня у кромки воды. Развернулась на кончике крыла и ринулась к коту. Его мушхуш, зацепившись поводьями за торчащее из воды обломанное деревце, кружил на одном месте. Спикировавшая сверху Хортица ухватилась за поводья и, где заставляя мушхуша плыть, а где удерживая его на ногах, когда они пересекали мелкие места, доволокла до островка.

– Ну ты посмотри на него! – Бьющий в берег острова прибой уже подхватил безвольное тело подавальщика и перекатывал в воде, норовя утащить на глубину. – На минуту оставить нельзя! – цепляясь зубами за рубашку, пробубнила она. И без того истрепанная, рубашка с треском разорвалась.

– Брось ты его, мря! – сваливаясь с седла мушхуша, прошипел кот, яростно встряхиваясь и разбрызгивая вокруг себя подкрашенную черным воду. Плюхнулся на землю, как линялая черная тряпочка, и простонал: – Правильно Дина говорила – лучше его сжечь! Но еще не поздно утопить.

– Лучше поймай моего мушхуша! – принимая человеческий облик, рявкнула Ирка. Ее мушхуш, цепляясь когтями за плетение стеблей, медленно брел по качающемуся мостику к островку. Зато третьего, оставшегося на том берегу скакуна нигде не было видно. Вместе с ним пропала и седельная сумка с припасами.

– Все из-за тебя, придурок! – пропыхтела Ирка, хватая парня под мышки и затаскивая его под торчащее посреди островка чахлое деревце.

– Ненавижу… воду… Ненавижу, – глядя перед собой расфокусированным, как у младенца, взглядом, пробормотал он.

– Нечего было в нее лезть! – заорала Ирка.

– Ты… тонула… Я должен… спасти… – прошептал он и закашлялся, выплевывая из легких воду.