Запретная магия - Энгус Уэллс Страница 62

— Зависит от того, что вам нужно, — пожал плечами хозяин.

— Чистые простыни и никаких клопов.

— Гахин — смерть клопов, — рассмеялся хозяин. — От него куча неприятностей, но клопов он изничтожает. Так вам переночевать? Деньги есть?

Брахт кивнул. Хозяин поджал губы и сказал:

— У матери Райми мягкие постели, и она страшная чистюля. И неплохая кухарка. Скажите ей, что вас послал Гаммадрар. Через три улицы отсюда налево. Под знаком павлина. Еще по кружечке?

Брахт отрицательно мотнул головой, и Каландрилл заметил, что его кружка уже была пуста. Он также допил свое пиво и поставил кружку на стойку.

— Не забудьте сказать ей, что вас прислал Гаммадрар, — напомнил им хозяин уже у двери.

Когда они пересекали площадь, ветер усилился — сухой, обжигающий кожу, он кружил пыль по улицам. Каландрилл сплюнул, вспомнив отрывок из Медифа:

«Гахин (дьявольский ветер) может довести человека до умопомрачения; как бы то ни было, это — самый противный ветер, материальное подтверждение близкого присутствия пустыни Шанн. К счастью, он добирается только до северных районов Кандахара».

Что ж, очень скоро они отправятся во внутренние районы, подальше от гахина, и сумасшедшие пока им не встречались. Тем не менее он был рад, когда им удалось укрыться от назойливого ветра за высокими строениями.

Таверны остались позади; мимо запертых палаток они шли по пустынным, призрачным в темноте улицам. Вот впереди замаячили огоньки, а когда они повернули на улицу, про которую им говорил Гаммадрар, огни стали ярче. Непривлекательные вывески обещали спальные места, стол и бани. Различив под слоем пыли вывеску с павлином, они вошли.

Ставни были заперты, а по стенам просторной комнаты горели стеклянные светильники; пол был покрыт веселой расцветки коврами, вдоль стен стояли стулья и столы и небольшая конторка. Захлопнувшись, дверь задела за колокольчик, и из-за занавески, прикрывавшей дверь за конторкой, к ним вышла маленькая очень смуглая женщина в ярко-красном с ядовито-синими разводами халате. Серебристые волосы, завязанные в узел золотистой тесемкой, резко контрастировали с ее смуглой кожей.

— Добро пожаловать в «Павлин», — произнесла она тонким, высоким, как у птички, голоском. — Я мать Райми.

Каландрилл вежливо поклонился и сказал:

— Нас прислал Гаммадрар.

Мать Райми кивнула и спросила:

— Вам угодно комнаты?

— Если есть.

В ответ они услышали звонкий смех.

— Да все, что вам угодно. С началом гахина Мхерут'йи пустеет. Можете даже выбирать. — Каландрилл перевел ее слова Брахту. Женщина продолжала: — Комната на одного и обед станут вам по варру на человека. Ванная — пятьдесят десимов.

— Идет.

— Отлично. Следуйте за мной.

Она исчезла за занавеской и через секунду появилась из боковой двери, маня их пальцем; они вышли в длинный коридор, шедший вдоль всего здания.

— Столовая. Ванная, — поясняла она по ходу, кивая головой то в одну, то в другую сторону и позвякивая ожерельем на шее. — Я поселю вас в комнатах с окнами во двор. Это самые тихие комнаты.

Такая забота была несколько необычной, особенно в чужом городе. Она провела их в комнаты, расположенные напротив друг друга через коридор, заявив, что ванная и обед будут готовы, как только они прикажут. В отличие от Гаммадрара женщину не интересовало, откуда они родом и что делают в Мхерут'йи, — она просто открыла двери и зажгла свет. Каландрилл благодарно улыбнулся и осмотрел свою комнату.

После малюсенькой каютки «Морского плясуна» она показалась ему настоящей залой. Пол был почти полностью застлан лишь кое-где потертым ковром, ставни закрыты, а лампа отбрасывала на кровать длинные тени. Рядом стоял низенький столик с кувшином, комод и платяной шкаф. Слегка пахло плесенью.

— Какое-то время ею не пользовались, — объяснила мать Райми, — а при гахине лучше держать ставни закрытыми. — Она бесшумно вышла.

Он бросил поклажу на кровать и сел; неужели все города Кандахара такие же сухие, пыльные и скучные, как Мхерут'йи?

Вскоре в дверь постучали, и мать Райми известила их о том, что ванная готова. Они с Брахтом встретились в коридоре. Каландрилл прихватил с собой меч и кошелек и с удовольствием отметил, что керниец предпринял те же меры предосторожности. Они прошли за хозяйкой в ванную комнату, где стоял огромный чан горячей воды, наполнившей комнату паром.

После холодной соленой воды, которой они мылись на «Морском плясуне», искупаться в теплой ванне было настоящим блаженством, и Каландрилл быстро забыл о смущении, овладевшем им поначалу, когда он сообразил, что с Брахтом придется мыться в одной ванне.

— Завтра надо купить лошадей, — сказал Брахт, которого почти не было видно за паром. — Как далеко отсюда до Нхур-Джабаля?

Каландрилл убрал с лица мокрые волосы и пожал плечами-

— Несколько недель. И чуть меньше оттуда до Харасуля.

Брахт, ухмыляясь, кивнул.

— Мы путешествуем с удобствами. И на том спасибо. Как мне хочется сесть опять на коня…

— По морю быстрее, — пробормотал Каландрилл.

Ты говоришь о военном корабле?

Он кивнул, и Брахт сказал:

— Ветер отогнал его прочь. Даже если они спаслись, откуда ей знать, что мы держим путь в Харасуль?

Уверенность кернийца, вернувшаяся к нему на берегу, даже заставила Каландрилла несколько удивиться.

— А откуда она знала, что мы на «Морском плясуне»? — спросил он.

— Шпионы Азумандиаса, — пояснил Брахт, не желая расставаться с добрым расположением духа. — Судно пряталось где-то на побережье Лиссе и отправилось за нами, как только ее известили, что мы отплываем. А сейчас ее, может, опять отнесло к Лиссе.

— Может быть, — согласился Каландрилл.

— Если нет, — продолжал Брахт, — мы встретимся с ней в назначенный час. Но до тех пор давай наслаждаться тем, что у нас есть. После помоев эк'Джемма я хочу отпробовать нормальной пищи.

Он вылез из ванны, вытерся полотенцем, и Каландрилл последовал его примеру. Одевшись в чистые рубашки, они вышли в столовую, где их ждала, как и обещал Гаммадрар, приличная еда. Райми подала им прекрасный рыбный суп, за которым последовал пирог из дичи с холодными овощами. На десерт были сыр и фрукты, и за обедом они выпили три бутылки терпкого кандахарского вина, после чего почувствовали себя приятно насытившимися и сонными. Перспектива осмотра достопримечательностей Мхерут'йи не казалась им заманчивой, и, не желая привлекать к себе излишнего внимания, они разошлись по комнатам, чтобы завтра пораньше встать и отправиться в путь.

Каландрилл разделся и, прислонив меч к стене рядом с изголовьем, спрятал кошелек под подушку. Задув светильники, он с удовольствием забрался в чистую постель. С каждым днем он все меньше думал об этих удобствах, забывая о роскоши, в которой жил во дворце отца. И это было, пожалуй, самым мудрым в свете того, что его ждало впереди, но все же время от времени так приятно растянуться на кровати более широкой, чем узкая койка «Морского плясуна», с хрустящими накрахмаленными простынями и мягкими подушками. Он зевнул, прислушиваясь к монотонному завыванию гахина за ставнями, и быстро уснул.