Арканмирр - Петр Верещагин Страница 62

Тут в воздухе просвистела вторая стрела, оборвав мои размышления о климате и привычках живущих в нем народов. Машинально я перехватил ее в воздухе. Наконечник стрелы, к моему удивлению, оказался костяным.

— Они что, не знают даже бронзы? — поразился я.

— Оседлавшие Ветер вооружены лучшими в Турракане клинками. Просто относительно стрел у них свои традиции, — пояснил Носитель Меча. — У тебя будет возможность узнать поподробнее, если выживешь.

Он перехватил рукоять меча обеими руками и встал в боевую стойку, которую как-то назвал «Журавль Отражает Удар Змеи». Я, в свою очередь, занял позицию справа от него. Тигр — единственный стиль рукопашного боя, которым я владел в достаточной степени; а Тигру нет необходимости заранее принимать какое-то определенное положение, он готов к бою всегда.

Оседлавшие Ветер взяли нас в кольцо. Под прицелом дюжины луков я почувствовал себя неуютно, несмотря даже на броню. Пробить мифрил они, быть может, и не смогут, но голова у меня оставалась незащищенной. А одна царапина — и яд сделает свое дело.

— Алерон Носитель Меча, — проговорил один из всадников с сильным присвистывающим акцентом. Как и у всех Оседлавших Ветер, его лицо прикрывала каффия — плотная белая вуаль, оставлявшая на виду лишь глаза и половину лба. — Когда-то ты дал слово не становиться на пути Истинной Веры.

— Я не отказываюсь от своих клятв, — ответил Странник, не двигаясь с места. — Ваша вера принадлежит вам; я не препятствую в ее распространении.

— Однако сейчас ты пересек наш путь.

— Скорее, это вы пересекли мой.

Этот довод мне понравился. Всадники, однако, были другого мнения. По кругу пронеслось недовольное перешептывание.

— Тише, дети мои! — поднял руку заговоривший первым: похоже, он у них был за вождя или кем-то в этом роде. — Пути — это мое дело. Пусть решает божий суд!

«Если это то, что я думаю, — пронеслось у меня в голове, — тогда проблем не будет. Странник дерется лучше любого кочевника…»

Но Алерон удивил меня, покачав головой.

— Мне не хотелось бы проливать кровь на границе священных мест, — сказал он. — Не знаю, удастся ли вам вообще справиться с нами, но даже если удастся — победа обойдется очень недешево. Возможно, мы уладим дело иначе?

— И как же?

— Я полагаю, среди вас есть молодой воин, желающий до срока повысить свой ранг…

По меньшей мере две трети из Оседлавших Ветер издали радостный крик.

— Вижу, что есть, — усмехнулся Носитель Меча. — Так вот, рядом со мной стоит один из учеников, мечтающий примерно о том же.

Я понял, что этот гад выставляет меня драться вместо него, причем об отказе речь не заходила. Хорош «учитель», нечего сказать! Хуже всего было то, что я понятия не имел о правилах, какие в ходу у кочевников.

Как обычно, мое мнение не совпало с мнением большинства, которое в данном случае представляли Оседлавшие Ветер. Немного посовещавшись, они выдвинули кандидата на роль моего убийцы.

Спрыгнув с коня, кочевник сбросил свой бурнус, оставшись в широких шароварах. Каффия, однако, оставалась на нем: похоже, обнажать лицо перед чужеземцем считалось у них смертным грехом. Затем противник одним движением извлек из притороченных к седлу ножен кривую саблю, сверкнувшую в солнечных лучах булатной голубизной, и направил ее острие на меня. Этот жест не требовал ни перевода, ни дополнительных пояснений.

Я аккуратно расстегнул доспехи, дав броне сидхе с тихим звоном упасть у моих ног. Затем обнажил короткий меч, но был остановлен вождем Оседлавших Ветер.

— Дайте ему саблю, чтобы бой был равным, — сказал он.

Один из кочевников торжественно вручил мне собственный клинок, в точности повторявший очертания сабли моего противника. Проверив баланс и заточку, я мысленно согласился с Алероном: лучшего оружия, сработанного в Турракане, я не видел. Голубой булат Оседлавших Ветер, конечно, уступал мифрилу и адаманиту, но обычную сталь значительно превосходил.

— Желаешь ли ты конного боя? — спросил Алерон моего соперника. Я мысленно присвоил Страннику несколько соответствующих эпитетов, но кочевник оказался мировым парнем и покачал головой:

— Нет. Вы пришли сюда пешими, и нет чести в том, чтобы одолеть одного из вас в верховом поединке.

— Желаешь ли ты боя в огненном кольце? — спросил вождь кочевников у меня.

Мне-то было все равно, а вот противник мой при словах «огненное кольцо» напрягся так же, как сам я при упоминании о верховой езде. Следовало оказать ему ответную любезность, что я и сделал.

— Итак, пеший поединок на саблях и без подсобных средств, — подытожил Алерон.

Вождь согласно кивнул и подал знак: начинайте, мол.

Взмах кочевника мог бы снести мне голову, но я не оставил ее на линии удара, немного отодвинувшись вперед и влево. Пропуская противника мимо себя, я устроил ему встречу с моим правым кулаком, основательно въехав ему в область солнечного сплетения. Моя сабля, перекочевавшая в левую руку, коснулась сзади его шеи и оставила царапину — не более того.

Он, однако, не растерялся и упал на колено, одновременно всаживая правый локоть мне под ребра. Я вынужден был отскочить, после чего он исполнил серию быстрых ударов, заставивших меня заподозрить, что во владении клинком кочевники превосходят учителей фехтования из Гильдии Наемников. Минуту спустя подозрение переросло в уверенность.

Я усилил защиту, ожидая удобного момента, чтобы провести заранее обдуманную комбинацию. Удары противника раз за разом парировались, но атаковать я пока не стал. Он сам должен сделать движение, которое нужно мне!

И кочевник сделал его. Мощный натиск поверг меня наземь. Не пытаясь подняться, я перекатился на бок, заставляя его саблю вонзиться в землю рядом с моей шеей, и швырнул ему в лицо горсть песка. Лица у Оседлавших Ветер были закрыты, но глаза оставались снаружи. Что мне и было нужно.

Противник отпрянул так быстро, что потерял равновесие. Я в этот момент уже был рядом, использовав преподанную в Школе Тигра связку «Тигр в Траве». Пускай травы здесь и не было, принцип тот же самый — передвигаться ползком со скоростью бегущего человека. Какой-то миг кочевник недоверчиво смотрел на острие, придавившее ему горло, потом со вздохом разочарования выпустил рукоять своего оружия, давая ему упасть на песок.

Я провел саблей чуть вверх, откидывая ткань с его лица. Гримаса его ничем не отличалась от обычного выражения, какое бывает у побежденных в равном бою.

— Поединок завершен, — провозгласил вождь. — Ты — его учитель, Алерон?

— Да, — сказал он.

— Нет, — одновременно заявил я.

Странник сверкнул глазами в мою сторону, но сдержался.

— Я недостоин столь великой чести, — пояснил я, мысленно скрестив пальцы. — На некоторое время мой путь совпал с твоим; но тебе, равно как и остальным Странникам, предстоит свершать подвиги, какие не под силу простым смертным вроде меня.