Вечные - Кирстен Миллер Страница 62

— Доктор Стрикленд считал, что мы возвращаемся, чтобы помогать человечеству, — сказала Хейвен.

Падма сделала большие глаза.

— Стрикленд был милейшим человеком, но при этом — непроходимым глупцом. Истина такова: мы возвращаемся, потому что слишком сильно привязаны к мирскому, к земным вещам, земным чувствам. Это могут быть деньги, власть, секс, наркотики. В каждой жизни нам дается шанс преодолеть наши пагубные пристрастия. Некоторым из нас это удается. Большинству — нет.

Стрикленд думал, что мы могли бы побороть наши слабости, служа ближним. Он хотел, чтобы мы все давали клятву бедности и посвящали наши жизни добрым делам. Но люди по природе своей алчны. А человеческая природа непреодолима.

— Какое отношение все это имеет к Этану? — спросила Хейвен.

— Из всех членов общества Этан был наиболее талантлив. Стрикленд всегда уделял мало времени тем, кто не принес в новую жизнь дары, которыми они были наделены в жизни предыдущей. Мои способности его, к примеру, никогда не впечатляли. Но Этан помнил все. Он прожил сотню жизней и все до одной запомнил. Старик относился к Этану, как к родному сыну. Стрикленд не догадывался, что это — чистой воды игра. Истинный дар Этана заключался в том, чтобы входить в доверие к людям, а потом, пользуясь их доверием, уничтожать их. Так он поступил со Стриклендом. Точно так же он поступил с тобой.

— Со мной?

По наглому взгляду Падмы, откинувшейся на спинку кресла, Хейвен догадалась: ее соперница приготовилась нанести смертельный удар.

— Этану всегда было нужно только одно: твои деньги. Это знали все, кроме тебя. Даже после того, как он убил Стрикленда. Даже после того, как ты застала его со мной, ты отказывалась думать о нем плохо. Ты думала, что вы убежите вдвоем, а он все это время замышлял твое убийство. Это он устроил пожар в твоем доме. Жаль, что ему не удалось вовремя смыться. Мы с ним были бы так счастливы вместе.

— Ты все выдумываешь, — процедила сквозь зубы Хейвен. Уж слишком сильно Падме нравилась эта история.

— Да? Тогда подумай вот о чем: ты помнишь, что вы с Этаном должны были бежать в Рим в ту самую ночь, когда ты погибла?

— Да, но откуда тебе это известно? Это была тайна.

— Откуда бы я могла об этом узнать? Этан мне рассказал. А потом, в самый последний момент, он перенес день вашего побега. Не понимаешь? Все это входило в его план. Он пообещал тебе Рим, чтобы ты дала согласие выйти за него. А он и не думал покупать билеты на пароход. Он собирался убить тебя, как только станет наследником твоего состояния.

Слова Падмы объясняли все, что представало перед Хейвен в видениях.

— И как только Констанс могла быть настолько глупа? — пробормотала она.

— Это не имеет никакого отношения к глупости. — Падма устремила на Хейвен взгляд, близкий к жалости. — Разве не очевидно? Этан Эванс — это твоя пагубная привязанность. Это из-за него ты возвращаешься. Он мог заморочить голову Констанс, мог добиться того, что она верила во что угодно. Я миллион раз видела, как он это проделывает.

Хейвен промолчала.

— Ты не веришь, что можно привыкнуть к другому человеку, как к наркотику? — спросила Падма. — Поверь мне, такое происходит не так уж редко. Как иначе объяснить любовь с первого взгляда?

— Пожалуй, это логично, — неохотно признала Хейвен.

Она вспомнила вчерашнюю ночь. Йейн солгал ей, он сыграл на ее доверии, а она все еще не могла сказать ему «нет».

— Мне очень жаль, — сказала Падма, хотя по ее улыбке было видно, что ей вовсе не жаль. — Наверное, тебе ужасно больно. Но теперь ты можешь вернуться в Кентукки, или в Западную Виргинию, или — откуда ты там родом, и жить дальше.

Но одного Хейвен все-таки никак не могла понять.

— Если все, что ты говоришь, — правда, то почему ему позволяется вновь и вновь вступать в общество?

— Кому? — требовательно вопросила Падма, резко наклонившись вперед и выплеснув кофе на девственно-белый коврик. Хейвен мгновенно поняла, что выболтала лишнее. — Не хочешь ли ты сказать, что Этан Эванс вернулся?

Хейвен опустила глаза и стала смотреть, как кофе впитывается в волокна коврика. Как же Падма могла не знать, что Йейн — это Этан?

— Если у тебя есть какие-либо сведения об Этане, я требую, чтобы ты мне все рассказала! — Падма вскочила и шагнула к Хейвен. — Адам слышал об этом?

— Понятия не имею, о чем ты, — отозвалась Хейвен и проворно отбежала в сторону.

— Нет, ты знаешь, о чем я! Я все вижу! Ты лжешь! Ты знаешь, где он!

— Иди к черту!

Хейвен выскочила из снежно-белого кабинета и побежала по коридору.

— Ты не можешь уйти! — прокричала ей вслед Падма. Утратив хладнокровие, она устремилась следом за Хейвен, пробежала по приемной и у самой двери схватила Хейвен за руку. — Ты хоть слово расслышала из всего, что я тебе сказала?

Сжав кулаки, Хейвен развернулась лицом к Падме.

— Лучше не прикасайся ко мне! Мне безумно хочется тебя проучить! Хочешь нарваться?

В приемной стало мертвенно тихо. Даже самые маленькие из детей уставились на Падму и Хейвен. Падма отпустила руку Хейвен, выпрямилась и поправила растрепавшиеся волосы.

— Я буду следить за тобой, — прошептала она. — Если Этан где-то на этой планете, не сомневайся — я его разыщу.

Она развернулась на каблуках и порывисто ушла по коридору.

Хейвен заметала следы. Она сделала две пересадки в метро, проехала на автобусе, потом взяла такси. Больше всего ей хотелось забрать свой чемодан и как можно скорее уехать из Нью-Йорка. Она приехала сюда в поисках ответов, и она их нашла. Констанс Уитмен влюбилась не в того мужчину. И этот мужчина ее убил. «Не прекратятся ли у меня видения, — подумала Хейвен, — теперь, когда я знаю правду об Этане? Или меня будет вечно мучить образ этого человека, который предал Констанс и разбил ее сердце?»

Ответ уже был ей ясен. Влечение — необходимость быть рядом с ним — было таким же сильным, как прежде. До конца жизни ей придется сражаться с этой привязанностью. А может быть, и дольше.

Охваченная мрачными мыслями, Хейвен шагала по Университетской площади. Ее размышления прервало гудение автомобильных клаксонов и гомон толпы. Десятки мужчин с фотокамерами заполонили вход в Вашингтон-Мьюс. Одни прилипли к воротам, другие проникли на улочку. Толпа расступилась перед черным «Мерседесом». Отважные фотографы прыгали перед движущейся машиной и пытались делать снимки через тонированное ветровое стекло. Этот «Мерседес» не принадлежал Йейну, но папарацци, похоже, этого не знали.

— Это сделал ты, Йейн? — прокричал один из них.

— Где Марта Вега?

— Ты говорил с копами?

— Ты прикончил ее так же, как ее дружка?

«Мерседес» уехал, толпа папарацци поредела. Дородный мужчина с фотоаппаратом протопал мимо Хейвен и побежал к машине, которую припарковал неподалеку.