Властелин Огненных Земель - Дейв Дункан Страница 62

К утру он понял, что если умрет, то не сразу, хотя опасался, что никогда больше не сможет стоять прямо. Комната, которую отвел ему Леофрик, возможно, служила обыкновенно в качестве кладовки — крошечная конурка, выгороженная в конце чердака. В лучшем случае ширина ее не превышала четырех футов, а в середине, где ее перегораживали дымоходы с нижних этажей, и того меньше. Два окна представляли собой узкие щели, и он вспомнил, как ухмылялся Леофрик, упомянув про них.

Даже встать на ноги заняло у него уйму времени. Каждое движение отдавалось в теле острой болью. Вторая комната оказалась завалена одеждой, бельем и тремя храпевшими нагишом сторожами. Девицы, которых Радгар слышал ночью, уже ушли. Он доплелся до двери, держась почти, если не совсем прямо, и сразу же за дверью обнаружил развалившегося поперек дороги любимого братца Вульфвера.

Радгар пнул его как мог сильно — то есть едва-едва. Удар, несомненно, причинил ему гораздо больше боли, чем Вульфверу.

— Поднимайся!

Последовавший рык сделал бы честь медведю, поднятому из спячки приступом подагры. Он начался с «Чё?», перешедшего в мучительный стон, когда солнечный свет беспощадно ударил в опухшие глаза, и завершился угрожающим «Пшелвзадспатъ!». Фейн накрыл голову одеялом.

Радгар пнул его еще раз.

— Нет. Первое, что сделает моя мать с утра, это придет проведать меня. На этот раз я расскажу ей, что произошло. — Разумеется, он бы не сделал этого. Он бы скорее умер, но положиться на это Вульфвер не мог.

Радгар попробовал другой ногой, сильнее.

— Пошевеливайся! Я хочу писать.

Вульфвер жалобно застонал.

— Потерпи минуту. Ща, одежду только найду… — До него дошло, что — по крайней мере на сегодня — Радгар может вертеть им так, как захочет.

Станхоф был больше Сюнехофа, хотя и уступал ему в высоте, и стены его, как и следовало из названия, были сложены из камня. В нем не висело ужасающего количества боевых трофеев, но по какой-то причине голоса слышались здесь отчетливее, да и сами размеры его превращали витенагемут во впечатляющее зрелище.

Скамьи и стулья были расставлены в зале треугольником. С одной стороны сидели северные эрлы, с другой — южные. Председательствующий рив муута сидел на установленном в острие треугольника троне. Почетные витты — по большей части смещенные эрлы и пара бывших королей — сидели в основании треугольника. На этот раз в центре его тоже стояло несколько стульев для шивиалских посланников. Папа редко исполнял обязанности рива. Если предстояло обсуждение какого-нибудь сложного вопроса, он назначал кого-то следить за порядком, а сам занимал место среди других эрлов. Им так нравится, говорил он, а поскольку из всех правителей северных провинций он находился на троне дольше всех, он по праву старшинства сидел ближе других к вершине. Вдоль стен зал сновали с поручениями пажи и книхты. Все прочие — танисты, жены, дети — сидели и стояли в дальнем конце зала, у очагов.

Прошло довольно много времени, прежде чем все собрались и заняли свои места. В зале послышался неодобрительный ропот, когда место на троне занял дядя Сюневульф. Обыкновенно папа назначал ривом советника Сеольмунда, своего предшественника на посту эрла. Хотя старик теперь так горбился, что мальчишки на улице дразнили его, его ум и честность до сих пор пользовались все общим уважением. Возможно, папа решил, что Сеольмунд больше пригодится ему на предстоящих переговорах а может, он выказывал свою поддержку танисту. Дядю Сюневульфа уважали мало, ибо за всю свою жизнь он участвовал всего в одном фейринге; теперь же ни возраст его ни отвислое пузо, ни красный нос не вписывались в образ бельского фейна. Единственной его заслугой было то, что он приходился братом эрлу. Впрочем, Вульфверу явно льстило то, что трон занял его отец — в Варофбурге поговаривали уже, что пора найти нового таниста. Чаще всего при этом называлась кандидатура Бримбеарна Эадрисинга, возможно, лучшего капитана из всех — не считая папы разумеется. Он тоже происходил из рода Каттерингов, хотя из боковой его ветви, не считавшейся королевской. Радгару Бримбеарн нравился, и он вовсе не возражал, чтобы тот последил за лавочкой, пока он сам не вырастет, чтобы возглавить ее.