Замок пепельной розы - Анна Снегова Страница 62

— Тилль, ты уверена? — в который раз спросила я, волнуясь.

Она кружила вокруг меня, как орлица над гнездом, и поправляла то платье, то причёску.

— Абсолютно!

— Но оно… неудобное… все эти крючки на спине… Стоит чуть вдохнуть, и они впиваются в тело!

— А вы терпите. Зато снимать будете м-м-м… с наслаждением, — мурлыкнула она. Я не стала переспрашивать, что она имеет в виду, потому что знала по опыту — скорее всего нечто совершенно развратное.

— Да уж. Ещё бы не с наслаждением — я из него как из пыточной камеры выбираться буду! — буркнула я, притворяясь, что не поняла намёков.

Тилль только посмеивалась.

Платье в пол с пышной, но в меру, юбкой было совершенно удивительного цвета. Серого с едва заметной капелькой розового. Как будто художник долго-долго смешивал на палитре оттенки для того, чтобы изобразить цвет грозовых туч, из-под которых пробиваются закатные лучи. Наряд усыпали крохотные блёстки, которые загадочно мерцали при каждом движении. Полностью открытые плечи с оборками — но их дерзкую обнажённость маскировала тонкая-тонкая паутина вуалевой ткани до самого горла. Платье создавало удивительное ощущение одетости и раздетости одновременно.

— Именно то, что нужно герцогине Морриган, чтобы покорить весь свет… и своего супруга! — продолжила смущать меня Тилль, брызгая духами в шею, где была выпущена из высокой причёски пара локонов. Я чихнула.

Волнение зашкаливало. Пожалуй, тряслась я как в день свадьбы! А может, и сильнее. Потому что тогда… это было дело, которое надо сделать. А вот сегодня у меня возникло почему-то ощущение, будто я собираюсь на свидание.

Моё первое настоящее свидание с любимым мужчиной.

Он разговаривал о чём-то вполголоса с дедом, стоя у подножия лестницы, когда мы с Тилль спускались. Остановился на полуслове и медленно-медленно обернулся ко мне.

Свечи на стенах мигнули. Дорн нахмурился на секунду, но огонь снова горел ровно и ясно, и морщинка меж его бровей разгладилась. Молча подал мне накидку, отороченную серым мехом. Молча сопроводил к карете. В молчании мы шли — но я ловила на себе его взгляды, и молчание это было наполненным и каким-то… громким.

Старый герцог следовал за нами чуть поодаль, вёл под руку Тилль. Они тоже решили выбраться в город. В Королевской опере давали спектакль. У нас была лучшая ложа напротив сцены, чуть ниже той, что всегда оставалась вакантной для королевской четы.

Позади нас постепенно становилось темнее. Слуги гасили свечи, особняк Морриганов погружался во тьму, словно тонул в ней. Ветреный осенний вечер зябкими пальцами пробирался под накидку.

Я запнулась перед роскошным экипажем с ярким вензелем герцогского герба на дверце. Не сразу поняла, почему меня сковал такой страх.

А потом сообразила. И устыдилась. Заставила себя сделать шаг вперёд, пока никто ничего не заметил.

Глупый, иррациональный страх. Прошлое моё путешествие в карете ничем хорошим не закончилось. Да ещё эти отвратительные кошмары… снова оживали в памяти воспоминания того, как беспомощна я была. Руки потянулись к причёске… я одёрнула себя. В этот раз мне не понадобится шпилька.

— Элис, всё в порядке? — мой муж придерживал для меня дверцу кареты и готовился подать руку, чтобы я взобралась по ступенькам.

— Более чем! — соврала я, учтиво улыбнувшись. Светская дама! Сегодня я — великолепно воспитанная, обученная всем тонкостям этикета аристократка. Я обязана достойно отыграть роль герцогини Морриган. Выполнить то, ради чего Дорн заводил себе жену. Для красивой картинки. Придётся сделать всё возможное, чтобы он не пожалел о выборе.

В карете мы были вдвоём. Дед с моей подругой выбрали другой экипаж из обширного Морригановского парка. Явно решили оставить нас наедине.

Что ж. План и удался, и нет. С одной стороны, мы и правда были наедине. Вот только сидели не рядом, а друг напротив друга… и снова всю дорогу молчали. Только встречались взглядами изредка — и я тут же отводила свой. Нервно расправляла кружевные перчатки на пальцах и продолжала неравный бой с воспоминаниями.

— Не нужно волноваться. Всё будет замечательно, — тихо произнёс Дорн, когда снова подавал мне руку, теперь чтобы помочь выйти. И украдкой погладил пальцы, держа в руке мою ладонь.

Я ответила сдержанной улыбкой и не стала уточнять, что причины моей тревожности вовсе не связаны с предстоящим вечером. Но как же была счастлива, когда смогла выбраться, наконец, из ловушки кареты на свежий воздух!

Опера ослепляла огнями. Морским прибоем рокотали светские беседы в холле.

При нашем появлении все умолкли.

Дорн чуть крепче сжал мою руку и провёл по кругу, делая вид, что рассказывает мне о каких-то то тонкостях местной архитектуры. Попутно мы ловили приветствия джентльменов, завистливые взгляды дам, адресованные моему кольцу, вопросы, которые Дорн отбивал шутками и ничего не значащими отговорками…

— Вы так напряжены, будто ожидаете, что я прямо сейчас начну пускать слух о беседке, — бросил на меня косой взгляд муж и слегка улыбнулся. Я промолчала и взяла с ближайшего столика бокал воды. На секунду замерла, не донеся его до губ, когда мне показалось, что поверхность пошла рябью. По вроде бы, только показалось…

Всё было так спокойно в последнее время. Я надеялась, что моё везение продолжится.

Мне ведь ещё предстоит самая ответственная часть миссии — убедить мужа поскорее отправиться в наше фамильное имение. Ни на секунду я не забывала о Тедервин и причинах, которые гонят меня туда.

Но сегодня… сегодня будет спектакль.

Старый герцог и Тилль уже сидели в ложе. Он травил какие-то анекдоты, она умирала со смеху, изо всех сил стараясь держать приличный вид и не слишком громко смеяться. Мне даже завидно стало — бывает же, что людям просто хорошо и спокойно друг с другом, и можно даже разговаривать. И даже не молчать. И тебя даже услышат. Почему у меня не может быть так же?