Книга Призраков - Сэбин Бэринг-Гулд Страница 62

Счастливые дни! наполненные таинственной музыкой, тайнами солнечного света и зеленой листвы, общением с Великой Матерью-Природой.

Вечером, когда Джо Гендер возвращался без банки, или с пустой банкой, он говорил своей мачехе:

– О, тетушка! Это было так прекрасно! Все вокруг пело.

– Я научу тебя петь вместе со всеми! – воскликнула миссис Лембол, перекидывая его через колено. По опыту она знала, что иные средства донести что-либо до Джо бесполезны.

Мальчик кричал и извивался, обещал быть более старательным при сборе ягод. Но, когда он снова шел в лес, все повторялось. Магия леса лишала его воли; он забывал про голубику, стоимостью четыре пенса за кварту, лежал на спине и прислушивался. А лес шептал ему, и пел ему, и утешал его; ветер наигрывал колыбельную среди еловых ветвей и шуршал травой; над ним трепетала осина, создавая неповторимые звуки, наполнявшие душу мечтательного мальчика любовью, восторгом и невыразимой тоской.

Не лучше дело обстояло и осенью, когда наступил сезон ежевики. Джо отправлялся со своей банкой на старый карьер, где ежевика пустила свои стебли по камням, вывороченным из ям, на которых грелись в солнечных лучах созревшие плоды. Было необычно видеть, как она росла здесь, в заброшенном карьере; как наливались соком ягоды. Карьер окружали сосны, их кора сочилась кружившим голову ароматом. Над ежевикой парили разноцветные, прекрасные бабочки. Кору деревьев облюбовали красные адмиралы, дремавшие на солнце, чуть поводя крыльями; иные же кружились над кустами, словно бы в сомнении, стоит на них опускаться или нет.

Здесь, скрытый деревьями, посреди поросших кустарником валунов, располагался одноэтажный домик, из дерева и глины, с соломенной крышей, в котором жил Роджер Гейл, почтальон.

Роджер Гейл каждый день проходил добрый десяток миль, доставляя письма, и столько же вечером, за каковые двадцать миль он получал вознаграждение, равное шести шиллингам в неделю. В половине седьмого утра он должен был явиться на почту и забрать корреспонденцию, а к семи вечера – доставить новую. Его работа отнимала у него около шести часов. Серединой дня он мог располагать по собственному усмотрению. Роджер Гейл был старым солдатом, вышедшим на пенсию. У себя он сапожничал; но утренняя и вечерняя ходьба отнимали у старика столько сил и энергии, что, будучи дома, он почти не выходил. Поэтому, если у него не было неотложных дел, старик развлекался игрой на скрипке. Однажды Джо Гендер пришел на карьер раньше, чем вернулся почтальон, и собирал ежевику; но не успел Роджер Гейл отпереть дверь, взять скрипку и провести смычком по струнам, как мальчик отставил банку в сторону и прислушался. А когда Роджер заиграл Daughter of the Regiment, Джо начал тихо красться к его домику, с глазами, полными изумления, чтобы лучше слышать, напоминая того самого любопытного кролика, который крался в лесу к его красному пальто. Вскоре Джо уже сидел на пороге, прижимая ухо к входной двери, позабыв и отринув все: и ежевику, и наказы мачехи, и розги отца, и свою жесткую кровать, и свое скудное питание, – в общем, весь окружавший его мир, который он свернул, словно свиток, и отложил в сторону, целиком отдавшись магии музыки.

Его большие глаза были широко открыты, но он ничего не видел; начался дождик, подул северо-восточный ветер, но он ничего не чувствовал: он весь превратился в слух.

Однажды Роджер внезапно распахнул дверь, и мальчик, прислонившийся к ней, ввалился внутрь.

– Кто ты? Что ты здесь делаешь? Чего ты хочешь? – спросил почтальон.

Джо Гендер поднялся, вытянув длинную шею, глядя своими огромными глазами; его грубые волосы торчали во все стороны, его большой живот выпирал, он не мог произнести ни слова. Роджер едва не лопнул от смеха. Но не пнул и не прогнал; он протянул ему немного хлеба и сидра, и в конце концов ему удалось вытянуть у мальчика признание – тот слушал скрипку. Почтальону было приятно это слышать, и это событие стало началом дружбы между ними.

Но когда Джо вернулся домой с пустой банкой и сказал: «О, тетушка, мистер Роджер Гейл так красиво играет на скрипке», женщина отозвалась: «Скрипка! Я вместо нее сыграю кое-что на твоей спине, ленивый бродяжка!», – и она исполнила свое обещание, потому что никогда не бросала слов на ветер.

В попытке избавить его от вредных привычек, – а именно мечтательности и неприспособленности, – миссис Лембол отдала Джо в школу.

В школе ему было плохо. Он никак не мог выучить буквы. Он совершенно не понимал, как делать вычитание. Он сидел на скамье, глядя на учителя, и не мог ответить на простейший вопрос: чему посвящен урок. Другие дети издевались над ним, староста ругал, а учитель – лупил. Тогда Джо Гендер принял твердое решение бросить школу. Каждое утро мачеха посылала его туда, но он, вместо того, отправлялся на карьер, к домику Роджера Гейла, и слушал его игру.

Маленький Джо раздобыл старый ящик, ножом прорезал в нем отверстия; смастерил гриф и смычок, натянул конский волос, и извлек из своей импровизированной скрипки очень слабые звуки, вызвавшие смех у почтальона, но доставившие ему несказанное удовольствие. Звук, который он извлекал из своего инструмента, напоминал гудение мух, но он научился извлекать разные ноты, хотя и плохо слышимые.

Спустя некоторое время отец услышал игру мальчика, и отлупил его так, что тот стал похож на яблоко, сорванное с дерева, которым вдоволь позабавился ветер, гоняя его по дороге.

Некоторое время Джо не рисковал наведываться в карьер, за исключением субботы и воскресенья. Отец запретил посещать ему церковь, поскольку органная музыка и пение едва не довели мальчика до помешательства. Когда раздавалась красивая, трогательная мелодия, глаза его затуманивались, по щекам бежали слезы; а когда орган играл Аллилуия или гимны, глаза блестели, маленькое тело дрожало, а лицо принимало такое выражение, что прихожане тревожились, а пастор был вынужден переговорить с его мачехой. Ребенок явно страдал психическими отклонениями и присутствие на божественных службах могло нанести ему вред.

Тогда мистеру Лемболу пришла в голову идея сделать из мальчика мясника, что он ему и сообщил. Он собирался отдать его в учение лучшему мяснику в городе. Джо расплакался. Он не мог видеть кровь, запах сырого мяса был ему противен. Но отец не обратил внимание на протесты мальчика, он просто отвел его в город и оставил у мясника. Тот определил его обязанности – разносить мясо заказчикам. Это был первый раз, когда он ночевал вне дома, он плакал, не спал всю ночь, а затем плакал весь следующий день, разнося мясо по городу.

Проходя по улицам, он натолкнулся на витрину магазина, торговавшего игрушками. Там были выставлены куклы, лошади, маленькие повозки. Но они совершенно не взволновали Джо; там имелись маленькие скрипки, некоторые – очень дорогие, иные – совсем дешевые, и мальчик застывал перед ними, поглощая глазами. Маленькая скрипка, к которой прикипело его сердце, стоила всего три шиллинга и шесть пенсов. Теперь он проходил мимо нее каждый день, останавливался и смотрел, желая ее все больше и больше с каждым днем, – эту маленькую скрипку, ценой в три шиллинга и шесть пенсов.