Эндора - Лариса Петровичева Страница 62

— Ты думаешь, я до сих пор не в курсе? — ухмыльнулся он. — Это не имеет значения, моя дорогая. А важно то, что множество людей сейчас нуждается в тебе и твоих талантах.

Катя села на ступени рядом с глиняной статуей и с вызовом посмотрела на Рудина. Судя по тени, скользнувшей по его лицу, упрямство бывшей эндоры постепенно стало раздражать господина гхоула.

— Ну и зачем он тебе? — поинтересовался Рудин. Катя усмехнулась.

— Он мой друг, Сергей Петрович, — сказала она. — Впрочем, вы вряд ли понимаете, что это такое.

Рудин пожал плечами.

— Что ж, изволь, — произнес он и негромко добавил что-то на незнакомом шипящем языке.

Когда изжелта-серая глина стала менять цвет и наливаться теплом и жизнью, Катя поняла, что для них с Артемом еще не все потеряно.

Томаш Новак, который встретил Рудина, Катю и Артема за городом, не производил впечатления серьезного мага. Так, обычный бюргер, успевший приобрести к пятидесяти годам изрядное пузо, лысину и улыбчивое настроение, за которым отчетливо ощущалась сильная воля. Впрочем, Катя уже успела понять, что плохо разбирается в людях, и решила не делать поспешных выводов. Тем более, Артем, все еще бледный после превращения в глиняного истукана и обратно, смотрел на Томаша с таким страхом, что Катя невольно ежилась.

— Рука болит? — негромко спросила она. Там, где на руке Артема совсем недавно были пальцы, сейчас розовела чистая новая кожа, и Катя невольно обрадовалась тому, что Рудин остановил кровотечение.

— Немного, — откликнулся Артем. — Кать, ты осторожно, ладно?

Катя кивнула — они оба прекрасно понимали, что от их осторожности мало что зависит. Приблизившись к Кате почти вплотную, Томаш некоторое время пристально смотрел ей в глаза, а потом мягко, почти ласково промолвил:

— Итак, Катя, я сейчас расскажу, что нам от тебя нужно. Я дам тебе выпить чашку отвара. После этого ты заснешь и проснешься эндорой, причем проснешься уже в Параллели.

Он говорил с приятным акцентом, добавлявшим речи вкрадчивую теплоту и легкость. Когда человек говорит вот так, невольно хочется думать, что он никому не желает зла, и в его словах звучит лишь искренняя забота и сердечность.

— Мы с Сергеем Петровичем, разумеется, будем рядом, — продолжал Томаш. — Затем государь Кахвитор отдаст приказ своей армии, который ты повторишь. И, если понадобится, повторишь несколько раз, хотя я все-таки надеюсь, что в этом не будет нужды. Вот и все. Это довольно просто.

Катя шмыгнула носом и подумала, что все время, находясь в лаборатории Знаменского, мечтала о том, чтобы увидеть весну. И вот она стоит среди лугов, подернутых зеленой травяной дымкой, теплый ветер перебирает ее волосы и прикасается к лицу, но в этом нет ничего хорошего.

— Что потом? — спросила она и удивилась равнодушию, прозвучавшему в голосе. Томаш улыбнулся.

— Это война, Катя. Мы, конечно, постараемся, чтобы ты осталась в живых и получила законную награду. Но, сама понимаешь, этого никто не сможет гарантировать.

Катя криво ухмыльнулась. Помнится, Знаменский советовал принимать решения так, как подскажет совесть.

— У меня так и так нет выбора, — сказала она. — Давайте ваш отвар, что уж там…

Томаш довольно кивнул и, склонившись к сумке, которая до этого лежала на траве у его ног, словно дремлющий верный пес, вынул самую обычную термокружку с потертым бело-зеленым изображением русалки. Артем осторожно приблизился и здоровой рукой взял Катю под локоть. Рудин, до этого хранивший спокойное молчание и, казалось, никак не интересовался разговором, посмотрел на девушку и голема, и по его лицу пробежала неприятная презрительная усмешка.

У теплого варева был аромат земляники с отчетливым металлическим привкусом. Осушив кружку, Катя некоторое время стояла неподвижно, чувствуя, как рука тяжелеет, наливаясь свинцом на сгибе локтя, там, откуда брали кровь. А потом свет мгновенно погас, и Катя без чувств рухнула на руки Артема.

— Что с ней? — все спокойное равнодушие Рудина испарилось без следа: сейчас он был действительно встревожен. Артем аккуратно опустил Катю на траву, и Томашу, склонившемуся над девушкой, понадобилось несколько мгновений, чтобы оторопело выпрямиться и произнести:

— Это все, Сережа. Она отработанный материал.

Теперь Катя светилась изнутри — влитые силы переполняли ее и не могли ни выплеснуться наружу, ни изменить человека так, чтобы он стал магом. Золотистые волны перетекали под тонкой оболочкой плоти, и это было одновременно прекрасно и страшно.

Рудин закрыл глаза. Пару минут он стоял молча, пытаясь совладать с растущей яростью.

— Почему — отработанный? — устало спросил он, наконец. — Механизм действует, ты сам видел.

Томаш кивнул. На автопилоте подобрал кружку, выпавшую из ослабевшей девичьей руки, завернул крышку и убрал назад в сумку.

— Действует, да. Но этот Кадес, когда возвращал ее человеческую суть, поставил свои фильтры, — Томаш несколько раз махнул рукой в сторону Кати, словно никак не мог подобрать слова так, чтобы Рудин смог сейчас все правильно понять. — В нее можно влить зелье. Но трансформация не пойдет. Она будет в коме до тех пор, пока… ну я не знаю, что пока, Сережа. Пошли отсюда, попробуем справиться своими силами. Время дорого.

Окончательно растерявшийся Артем увидел, как Томаш и Рудин сделали несколько шагов в сторону и растворились в раскрывшемся цветке сиреневого марева. Когда марево угасло, и запах озона смешался с запахами трав, воды и земли, Артем наконец-то смог сбросить испуганное оцепенение и, не убирая руки с Катиного лба — он продолжал робко гладить ее по лицу, так животное не может поверить в смерть хозяина и не оставляет попыток растормошить его — вынул из кармана смартфон.

— Всеволод Ильич, это Левицкий, — сказал он, когда на звонок ответили. — Рудин и Новак ушли в Параллель. И Дубцова… они отравили Дубцову. Помогите.

Когда Знаменский говорил, что Катя должна делать то, что ей подскажет совесть, он вряд ли имел в виду, что она будет выпрашивать жизнь для голема. И уж конечно он и не подозревал, что именно этот голем сыграет одну из самых важных ролей в будущей битве, став послушным посланником и исполнителем воли Совета.

Эльдар не знал этого тоже. Глядя на рыжеволосого смуглого рыцаря, стоящего перед ним, он думал только о том, что Катя пока жива. Пусть отравлена, пусть находится на краю смерти — она была жива, и Знаменский дал слово, что сможет сохранить ей жизнь.

Этого пока было достаточно.

Рыцарь был потрясен и испуган, но изо всех сил старался не подавать виду, что ему не по себе. Конечно, первый переход из мира людей в Параллель с ее прелестями действительно шокирует — но рыцарь держался хорошо.

— Богатый у вас доспех, — сказал Эльдар, чтобы как-то отвлечь его и смягчить ситуацию. Артем смущенно кивнул и опустил глаза. Его доспехи, серебряные с золотом, в самом деле сделали бы честь любому владыке; впрочем, насколько успел понять Эльдар, этот голем во всех мирах был совершенно равнодушен к цацкам.