Аверс и реверс - Тальяна Орлова Страница 62

Кейн резко выдохнул, потом поднялся из кресла и шагнул к кровати.

— Сейчас нам нужен только сон. Все разговоры утром.

И снова он был прав. Сейчас мысли перемешались до такой степени, что невозможно было ни предлагать свои варианты, ни оспаривать чужие. Я легла к нему и крепко обняла. Дастин с Ташей разместились на соседней кровати. Наверное, никому не удалось уснуть быстро, зато каждый притворялся спящим. Такое фальшивое одиночество в тесной комнате, где негде спрятаться даже мысленно.

Утром я сразу почувствовала неладное. Еще до того как открыла глаза. Кейна рядом не было, и я будто знала наверняка, что его нет ни на улице, ни в душе. Дастин тоже вскочил с кровати и подбежал к окну.

— Машины нет…

Я хоть и понимала, что говорю ерунду, но хоть какая-то ерунда должна была прозвучать в воздухе, чтобы не сойти с ума:

— Может быть, он куда-то отъехал ненадолго? Может быть, он сейчас…

Дастин опустил голову. Таша смотрела в потолок и казалась все более бессердечной, с каждым произносимым словом:

— Нет. Он не вернется. В Кейне нет ничего хорошего… кроме привязанности к вам обоим. Больше вообще ничего. Но он не умеет бездействовать. И потому он не вернется. Это не жертвенность, как вы могли подумать. В его поступке нет ничего, кроме эгоизма. Он не хочет оплакивать никого из вас и выбрал, чтобы вы оплакивали его.

Она должна была это сказать. Кто-то должен был! Потому что понимали все. Я уткнулась лицом в подушку и вцепилась в нее зубами. Но все равно слышала голос Дастина:

— Я должен был догадаться… Он был слишком спокоен. А Кейн спокоен только тогда, когда знает, что делать…

И точно… Вчера он нес какой-то бред. Когда я обнимала его, когда он обнимал меня… Я посчитала шуткой, попыткой справиться с волнением. Но Кейн не волновался, когда шептал: "А знаешь, самка человека, ты мне нравишься. Терпеть не могу громких слов, но ты мне нравишься настолько, что я не посмотрю ни на одну другую самку человека до конца своих дней. Надеюсь, самки демонов в это обещание не входят?". И он не волновался, когда говорил: "Скажи Таше, что мне жаль. Я все равно убил бы ее парня, как убил бы всех, кто угрожает тебе или Дастину. Но мне все равно жаль. Сам я не смогу, меня начинает мутить от сердобольности". И еще: "Поцелуй меня, Лорен. Когда я усну, поцелуй так, чтобы я не проснулся". Насколько можно быть глухой, чтобы не услышать в этих признаниях решимости?

Почему нельзя потерять сознание от невыносимой боли тогда, когда этого хочешь? Заорала, но подушка заглушила мой крик. Задыхалась, снова орала, давилась криком и тканью, и все равно продолжала существовать. Как если бы в этом был какой-то смысл.

Потом вскочила, вылетела из комнаты в коридор, на улицу. Дастин догнал меня, схватил за плечо, останавливая. Прижал к себе, но я даже плакать не могла. Эгоист! Жуткий, невыносимый эгоист! Разве он не понимал, как сильно ударит по нам своим решением? Неужели можно быть настолько эгоистичным? Ха! Я ведь и вчера понимала, какое решение окажется простейшим. Но самым решительным оказался снова Кейн.

— Поехали за ним… — я давила из себя каждый звук. — Просто поехали следом…

Дастин обнял меня крепче:

— Можем попытаться угнать машину. Но вряд ли мы успеем.

— Просто… поехали за ним. Я тут… не смогу.

— Ладно. В конце концов именно нам и придется удостовериться, что все не напрасно.

Дастин отошел от меня, оглядел синий минивэн, но потом зашагал к началу парковки. Я на ватных ногах плелась за ним. Таша догнала меня и взяла за руку, крепко сжав пальцы. Возможно, именно она лучше всех на свете сейчас понимала, каково мне. Дастин вскрыл дверцу белого автомобиля, и лишь только сигнализация пиликнула, положил обе руки на крышу. Даже с расстояния было видно, как машину тряхнуло. Вместе с землей. Волна какой-то непонятной энергии, почти зримой, которая заглушила сигнализацию. Дастин медленно кивнул, как если бы с самим собой в чем-то согласился. Очевидно, этот трюк он раньше не проворачивал, и только сейчас нащупал в себе интуитивно такую способность. Подобные фокусы обязаны быть в арсенале Кейна. Но Дастину придется жить с мыслью, что нет больше ни Кейна, ни его арсенала фокусов. И что теперь, если нужно угнать машину или сотворить что-то намного хуже, то именно Дастину придется этим заниматься, ведь рядом больше не будет того, в чьей природе совершать сомнительные поступки.

Мы молчали. Дастин вел на большой скорости, замедляясь только возле населенных пунктов. Голова болела так сильно, что я просто не могла больше сидеть. Таша уложила меня к себе на колени и гладила по волосам. А я все никак не могла расплакаться. И прислушивалась к ощущениям: нет, Кейн все еще жив. Ведь я должна почувствовать, что его больше нет в мире. Или это почувствует Дастин.