Волшебные существа. Энциклопедия - Николай Горелов Страница 61

Корнуэльские шахтовые духи, не злые и мстительные, как немецкие кобольды, но дружески настроенные по отношению к шахтёрам, стуком показывают, где проходит богатая жила. Когда-то считалось, что стукачи — это духи работавших в шахтах евреев, а примитивные плавильни, на которые иногда натыкались шахтёры под землёй, назывались еврейскими домиками. Присутствие евреев в шахтах Корнуолла объясняли просто: их якобы сослали на тяжёлые работы в наказание за участие в распятии Христа. Евреи и в самом деле работали в шахтах в XI-XII веках, но предание относит их присутствие к более ранней эпохе. Шахтёры часто рассказывали о крошечных демонах, или импах, которых они видят под землёй: те сидят на брёвнах или лежат в причудливых позах прямо на полу. Рабочие радуются их присутствию, ибо оно всегда предвещает хорошую жилу. Предположительно, это и есть стукачи, хотя, согласно легенде, их можно только услышать, когда они подражают звукам, которые производят шахтёры, причём в отличие от людей демоны продолжают трудиться далеко за полночь. С другой стороны, возможно, что маленькие, похожие на бесенят существа — это спригганы, которые тоже наведываются иногда в шахты. Шахтёрам английского севера знакомы два духа — Катти соам и Синяя Шапка.

Иногда стукачей зовут букками — корнуэльское имя гоблина.

Букки, гаторны, никеры, стукачи, нагги и спригганы — это различные духи, которые как в одиночку, так и целыми группами появляются в оловянных шахтах Корнуолла Чаще всего они, не причиняя никому вреда, добывают руду для собственных надобностей подальше от человеческих глаз. Люди, в свою очередь, тоже стараются не раздражать призрачных рудокопов; так, считается, что гоблинам неприятны свист и брань, и потому шахтёры избегают и того, и другого ^[191].

Однако существовал ещё один, более зловещий, запрет. Похоже, шахтовые духи боялись креста, а потому под землёй шахтёры остерегались отмечать что-либо этим знаком из боязни вызвать их гнев. Тем не менее обычно стукачи относились к шахтёрам доброжелательно, что подтверждает следующая история:

В шахте Рэнсом стукачи всегда водились в большом количестве. Их было слышно повсюду, но особенно часто в одном конце. Все думали, что там наверняка проходит особенно богатая жила. Но, какие бы награды ни сулили шахтёрам, двух смельчаков, которые рискнули бы забраться на землю боглов, было не найти. Один старик и его сын по имени Тренвит, жившие у Боспрениса, пришли с как-то в полночь в середине лета к шахте и ждали до тех пор, пока не увидели, как маленький народец выносит из-под земли сияюшую руду. Говорят, те двое знали какой-то секрет, благодаря которому могли разговаривать с волшебными существами. Как бы там ни было, отец и сын договорились с крохотными рудокопами, что если те уступят им свой конец шахты, то они будут сами дробить руду и оставлять им десятую часть всего, что им удастся поднять на поверхность, так что тем останется только прийти и забрать своё добро. Волшебные рудокопы согласились. Старик с сыном стали разрабатывать это место и вскоре разбогатели. Старик никогда не забывал об уговоре и неизменно оставлял десятую часть добычи феям. Но вот он умер. Его сын оказался человеком жадным и себялюбивым. Он попытался надуть стукачей, но только себе навредил. Жила, которую он разрабатывал, оборвалась; ничего у него не клеилось; разочарованный, он пристрастился к выпивке, промотал все отцовские денежки и умер в нищете ^[192].

Из этого рассказа видно, что стукачи, как и прочие феи, не одобряют мошенничества и с уважением относятся к тем, кто держит слово. А другая история, под названием «Колено Баркера», отражает их неприязненное отношение ко всякого рода шпионам, которые нарушают покой фей. Согласно этой сказке, стукачи обитали не только в шахтах, но также среди скал Корнуолла, в пещерах и источниках и повсюду занимались своим ремеслом.

Жил в приходе Тоуднек один здоровый бездельник, который вечно отлынивал от работы в шахте. Он очень интересовался стукачами и, узнав, что они часто появляются у одного источника в их приходе, повадился прятаться там в папоротнике и подсматривать за ними. День за днём и ночь за ночью проводил он у источника, подсматривая и подслушивая. Он узнал, в какие часы они появляются и исчезают, как работают, какие песни поют и в какие игры играют, какие праздники отмечают — еврейскую Субботу, Рождество, Пасху и День всех святых, — и под конец даже стал понимать их язык. И всё это время он считал, будто они не знают, что он за ними шпионит, пока однажды глубокой ночью они, закончив работу, не принялись обсуждать, где спрячут свои инструменты. «Я положу свой мешок вот в эту расселину», — сказал один. «А я спрячу свой под папоротником», — добавил другой. «Ну а я положу свой Баркеру на колени!» — воскликнул третий, и в ту же секунду тяжеленный, хотя и невидимый мешок с треском опустился Баркеру прямо на колени. Тот охромел на всю жизнь, и с тех пор, если кто из шахтёров страдал от ревматизма, о нём говорили: «Окостенел, как баркерово колено» ^[193].

Старик по имени Капитан Мэти был одним из немногих, кому довелось видеть стукачей своими глазами, когда, идя на стук, он оказался внутри кристального грота (пещеры, которая открывается иногда в жиле, стены её часто бывают покрыты кристаллами).