Тень - Антон Грановский Страница 61

Официантки с раскосыми глазами, одетые в кимоно, разносили на бамбуковых подносах еду и выпивку. Еда была замысловатая. В основном рисовые комочки, завернутые в листья и начиненные рыбой. Суши и роллы. Есть их полагалось двумя палочками. А вместо водки здесь было саке. Редкая гадость.

Бобер потягивал пиво, заедая его солеными орешками, и думал обо всех этих выкрутасах со скептической усмешкой на губах. Лично его ни одна сволочь на свете не заставила бы жрать сырую рыбу с рисом, да еще и ковырять эту дрянь деревянными спицами.

Про саке и говорить нечего. Пусть косоглазые сами пьют это теплое пойло, он его и ко рту не поднесет.

«Все это нерусское и нечистое», – вспомнил он слова своего тюремного духовника, отца Паисия.

Другое дело – пиво. Его Бобер готов был пить когда угодно и в любых количествах. Хотя редко позволял себе за раз больше трех бутылок. Он любил держать разум и тело в постоянной готовности. Слишком нечист был этот мир, слишком неправилен и жесток.

Бобер уже в третий раз посмотрел на часы, когда в ресторан вошел толстый лысый мужик в костюме и черном плаще. Бобер ничем не выдал своего волнения и продолжил терпеливо ждать. Толстяк уселся за столик, и к нему тут же подошла гейша-официантка.

«Знаем мы таких «гейш», – мрачно подумал Бобер. – Из какого-нибудь Оша или Джезказгана. Бес любит провинциалок, они охотнее прочих поддаются искушениям».

Прошло еще минут пять. Официантка вернулась и поставила перед толстяком графинчик с водкой и тарелку с рисовыми шариками.

«Ну хоть водку он пьет нормальную», – пронеслось в голове у Бобра, и на мгновение он даже испытал к лысому демону что-то вроде симпатии. Но как только тот подцепил палочками шарик и сунул его в рот, к Бобру вернулись прежние ненависть и отвращение.

Дождавшись, пока официантка отойдет, Бобер выскользнул из-за стола, бесшумной тенью – он умел быть незаметным – пересек зал и сел за столик напротив толстяка. Тот как раз пытался ухватить палочками следующий кусок сырого рыбьего дерьма, но, увидев Бобра, замер и недоуменно на него уставился.

Бобер почти физически ощутил, как невидимые липкие пальцы демона шарят у него под черепной крышкой. Многие демоны умели читать мысли, но Бобер давно научился ставить блокаду.

– Кто вы? – сказал наконец толстяк. – Какого дьявола вам надо?

– Я хочу задать вам вопрос, – спокойно и миролюбиво ответил Бобер.

– Вопрос? – Толстяк удивленно приподнял брови. – Какой еще вопрос?

Бобер улыбнулся и спросил:

– Вы верите в Бога?

Несколько мгновений на лице демона отображалось удивление, а затем оно сменилось неприязнью.

– А. так вы из этих уличных проповедников, – брезгливо проговорил он. – Не знал, что вас пускают в рестораны.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Не ответил. Потому что не хочу с вами об этом говорить.

– Ладно, – смирился Бобер. – Нет – значит, нет. Он улыбнулся, затем быстро откинул полу ветровки, вынул из-за пояса револьвер с навинченным на ствол глушителем, наставил его под столом на демона и нажал на спусковой крючок.

Толстяк замер с вытаращенными глазами. Из угла его мокрого рта на подбородок стекла струйка черной крови.

– Кто. – прохрипел он. – Кто. ты?

Бобер огляделся. Посетители ресторана были заняты своими делами. Бобер снова посмотрел на толстяка и холодно проговорил:

– Это мой мир, демон. И тебе здесь не место. Затем вынул револьвер из-под стола, быстро вставил дуло глушителя толстяку в рот и еще раз нажал на спуск.

Сделав дело, Бобер свинтил со ствола револьвера глушитель и привычно сунул его в левый карман. Револьвер он убрал в правый.

Затем Бобер подсел поближе к толстяку и быстро и умело обыскал его карманы. Ничего интересного там не нашлось. Несколько счетов из магазинов и ресторанов, маленькие кусачки для ногтей («Или – когтей? У демонов ведь когти!») и еще перстень из белого металла с красным камушком.

Счета и кусачки Бобер швырнул в пепельницу. Туда же он хотел отправить и перстень, но вдруг передумал. Будучи уголовником-рецидивистом, Бобер обожал всякие талисманы, обереги и прочие цацки. Поразмыслив секунду, он сунул перстень в карман куртки. Затем огляделся еще раз.

Звучала негромкая музыка. Посетители поедали сырую рыбу и мирно беседовали друг с другом. Смерть демона не привлекла к себе ничьего внимания. Люди разучились видеть и слышать. Все они были заняты только собой и своими дерьмовыми жизнями, в которых не осталось ничего, за что стоило бы пролить кровь.