Королевская кровь. Проклятый трон - Ирина Котова Страница 61

Он снова осмотрел «девочек» и невозмутимо добавил:

– Да и выражения лиц у вас сейчас похожи.

Принцесса и верблюдица глядели на него одинаково неодобрительно. Дракон протянул руку за ограждение загона, ласково потрепал белую обитательницу «зоопарка» по лбу.

– У каждого живого существа есть аура, – начал он, будто рассказывал сказку, – и ты можешь обратиться в кого угодно. Или во что угодно, если в нем есть жизнь. В дерево, например.

– И в дракона могу? – поинтересовалась Ангелина.

– Можешь, – усмехнулся Владыка. – Только пока не нужно. Потренируйся на тех, кто примерно равен тебе по весу; привыкнешь жить, двигаться в чужом теле – и тогда можно. С крыльями надо быть осторожной: запутаешься в полете, пока не умеешь контролировать себя, упадешь и разобьешься. При первых оборотах ощущение, будто на тебе неправильно надетая, тесная одежда, и, пока не приноровишься, не нужно экспериментов. Хотя я мечтаю увидеть тебя драконицей, принцес-с-с-са. Интересно, какой ты будешь.

– К делу, Нории, – нетерпеливо произнесла Ани, игнорируя мечтательные нотки в голосе дракона.

– Все просто. – Нории взял ее руку, положил на морду смиренно вздыхающей верблюдицы. – Закрой глаза. Почувствуй ее ауру, запомни форму. А затем мысленно сверни свое пламя в эту форму, аккуратно, не тороп…

Перед ним стояла вторая белая верблюдица и нетерпеливо фыркала. Первая поджала уши, взревела и унеслась под навес, высоко вскидывая ноги.

– Что же ты такая быстрая, – укоризненно сказал дракон и погладил Ани по спине. По белым бокам пробежала раздраженная дрожь. – Пройдись, почувствуй свое тело. Если получится – пробегись, но недолго.

Верблюдица сорвалась в галоп, и он недовольно покачал головой. Упрямая Рудлог. Все ей нужно сразу.

Бегала долго, подпрыгивала, ложилась на землю, пробовала щипать траву, пить, а он посмеивался, глядя на то, как она серьезно подходит к делу. Затем вспомнил свое первое обращение – ведь носился так же, чуть не сломал крыло, когда садился.

– Набегалась? – спросил Владыка, оглаживая бока подошедшей верблюдицы – шерсть жесткая, плотная. Та рявкнула, отступила назад. – Теперь просто разверни ауру обратно, убери форму.

Он успел еще увидеть возмущенное лицо принцессы, ослепительно блеснувшее нагое тело, мелькнувшую тяжелую грудь, круглый живот – и закрыл глаза, снял рубаху через голову, протянул вперед.

– Я забыл, извини. Оборот практически всегда оставляет без одежды.

– Я это знала, – шурша рубахой, проворчала Ангелина. – Тоже забыла. От чего это зависит?

Нории, не открывая глаз, пожал плечами.

– От таланта, наверное. Я могу вернуть одежду обратно, но это сложно. Есть несколько младших драконов, которые легко оборачиваются обратно в одежде, если только не устали. При этом стихия их не сильна. Ты оделась?

– Да, – сухо ответила первая Рудлог. – Мышцы болят.

– Завтра будет еще хуже, – Нории медленно шагал вдоль ограждения загонов, рассматривая животных, и Ани шла за ним, слушала. – Я говорил: недолго. Тело твое меняется, мышцы работают по-другому, энергии больше потребляется. Надо привыкать понемногу, Ани-лиша. Если к ночи будет не заснуть от боли, пошли за мной, я помогу тебе.

– Справлюсь, – ровно сказала Ангелина. – Нории, Алмаз… один маг говорил нам, что мы не можем пребывать в теле животного более получаса. Почему?

– Через несколько лет сможешь.

Они наконец вышли из «зоопарка» и направились ко дворцу. Солнце заливало западный склон неба красным и золотым, а с другой стороны уже темнела быстро надвигавшаяся ранняя осенняя ночь. И опять пахло цветами, сладко и терпко, и звонким хором вступали на ночную смену птицы. Было привычно и почти уютно, будто все здесь знаешь.

– Это зависит от тренировок. Когда мы оборачиваемся, не только мозг влияет на тело, но и тело на мозг. Животное подавляет человека, и есть риск остаться зверем навсегда. Но чем чаще перекидываешься, тем сильнее контроль. Мы можем сутками быть в теле дракона и оставаться с ясным сознанием. Как ты себя чувствовала в другом теле?

– Непривычно, – отозвалась Ани. Босиком по дорожке было больно идти, попадались камушки, какие-то колючки, и она старалась ступать аккуратно, глядела под ноги. – Если начинала думать, как идти, как управляться – сразу спотыкалась. Ты прав, похоже на тесную одежду. А отключала разум – и все получалось. Ох!

Она, заговорившись, наступила-таки на колючку и теперь стояла на одной ноге и злилась – из-за нелепости ситуации, из-за того, что больно, из-за того, что он сейчас начнет помогать, прикасаться. Пусть рубаха почти до колен, все равно неудобно.

Нории посмотрел на нее, улыбнулся, без лишних слов присел.

– Обопрись на меня, Ангелина.

Принцесса положила руки ему на плечи – кожа прохладная, чуть влажная, упругая, – и терпеливо ждала, пока он извлекал иголки, рассматривал ступню. Встал, легко взял ее на руки и понес ко дворцу.

Встреченные слуги провожали их выразительными взглядами. Ани молчала. Раненой ногой ступать в пыль – еще заразу занесешь, а с местной медициной об антибиотиках и не слышали. Да и негоже ей орать и вырываться.

Суреза, накрывавшая ужин в ее покоях, аж засияла, приложила руки к груди и быстро-быстро вышла из спальни. Нории уложил свою невесту на кровать, снова осмотрел ступню, провел аккуратно ладонью – защипало, закололо крохотными иголочками. Ангелина встала, покачалась с носка на пятку.

– Спасибо. Ты ведь мог и сразу меня вылечить, Нории.

– Мог, – сказал он, склонив голову. – Позови меня, Ани-эна, если телу станет больно. Позовешь?

– Нет, – раздраженно ответила она ему в спину. Дракон уходил, и слава богам – сегодня его было слишком много для одной принцессы. Хотя день прошел очень плодотворно, надо признать.

Тело ломало все сильнее. Горячая ванна с травами чуть расслабила, массаж размял мышцы, и боль отступила. Чтобы к ночи вернуться снова. Жилы тянуло так, что Ани ерзала, проклиная отсутствие обезболивающих и свою резвость. Снова сходила в горячую ванну, но и это средство перестало помогать. Больно было до слез: казалось, что мышцы просто выворачивает, натягивает до предела. «Справлюсь сама», – твердила она себе, когда ноги начало сводить судорогами и пришлось сгибать-разгибать их, зажимая зубами край подушки, чтобы не кричать. «Справлюсь», – почти плакала, когда, измученная и неспособная заснуть, на дрожащих ногах в очередной раз шла в ванну, а потом обратно. «Справлюсь!» – когда легла на живот, вцепившись в простыню, и тихо стонала, находясь уже в полубессознательном состоянии. Даже во время цикла никогда не бывало так больно.

И когда тело закололо и стало отпускать, уже не было сил повернуть голову. Мужские руки прошлись от лодыжек до затылка, мягко, чуть касаясь, и за ними уходила боль, мышцы расслаблялись. Только пробормотала «спасибо» и провалилась в сон.