Башня - два - Юрий Никитин Страница 61

— Это я слышала, — перебила она, — ты мнелапшу на уши не вешай! О себе говори.

— Гм… прости. В подобное очень давнее время и появилсяСовет Тайных. Мир был другим, обычаи были другими. Совет Тайных тоже двигалсяна ощупь, пробовал в отдельных странах то возводить на престол доброго короля,то отдавать всю власть в руки жрецов… то пробовал варианты демократии… ну, тойдемократии, типа эллинской, когда все люди равны, все имеют избирательноеправо, никто никого не ущемляет в правах, и даже у самого бедного гражданина неменьше двух рабов. Пробовали варианты полигамии, полиандрии, даже эйнастии…нет, эйнастию не Совет придумал, это… гм… ну ладно, об этом в другой раз. Парураз даже… ладно, это тоже пропустим. Словом, пришли к выводу, что наименеекровавым является вариант со всеобщим голосованием без разбиения на кланы,касты и привилегии, то есть нынешний вариант демократии, но в то же времявсячески поддерживали последние королевства в Европе, султанат в Брунее,несколько полиандровых племен в Индии, полигамии в Африке…

У нее вырвалось:

— Зачем?

— На всякий случай, — ответил он сердито. —Ацтеки, которые ежегодно убивали своего царя и выбирали нового, искреннесчитали, что их вариант правления не только лучший, но вообще единственный. Нонаш Совет видел не только ацтеков… Кто знает, не рухнет ли нынешний вариантдемократии глупо и страшно? Не заведет ли демократия свои народы в тупик? Наэтот случай надо иметь и другие варианты…

Он говорил все медленнее, глаза уставились в одну точку.Голос стал монотонным, жил отдельно, а мозг ушел в решение каких-то сложныхзадач. Она вздохнула и опустила голову на эти массивные римские латы, чтонастолько прикидываются простой грудью, что для убедительности даже порослирыжими волосами… вот щекочут в носу, а под ухом негромко и успокаивающе качаетгорячую кровь могучая сердечная мышца.

— Поспи, — шепнул он над ухом. — Тывымоталась, на тебя смотреть страшно! Кожа да кости. Смерть выглядит краше.Засни хоть на часок, а я пока посторожу…

Однако ощутила, что большие руки, словно отцовские,укладывают ее на довольно удобное ложе. Уже сквозь сон ощутила, как укрываютодеялом, заботливо подтыкают с боков, чтобы не дуло. Попробовала улыбнуться благодарно,так и заснула с улыбкой.

Вынырнула из забытия не скоро, но во всем теле была ещетакая усталость, что лишь приоткрыла один глаз. Олег в той же позе за столом,на экранах перед ним мелькают комнаты, ангары, военная техника. Юлияпровалилась в сон, но спала беспокойно, просыпалась, и всякий раз, когдаоткрывала глаза, на экранах по-прежнему в ускоренном ритме мелькали фигурки,слышались тонкие буратиновские голоса.

Однажды очнулась, на экране уже все двигалось в обычномритме, голоса доносились грубые, по-военному отрывистые, четкие. Онаприподнялась на локте, из-за плеча Олега виднелось овальное помещение, прошелчеловек в комбинезоне, исчез за краем экрана.

Потом все помчалось обратно в ускоренном темпе, пальцы Олегакоснулись клавиш, изображение на миг застыло. Юлия успела увидеть двух офицеровна ступеньках широкой лестницы. Пред ними навытяжку стоят не меньше двухдесятков таких же собранных, рослых, словно отлитых в одной форме людей вдесантном камуфляже.

Она рассмотрела лицо первого: удлиненное, с твердымичертами, высокий лоб и горящие глаза, сомкнутые губы. Слегка седеющие волосы,но лицо сильное, моложавое. На погонах — генеральские звезды. За его спинойстоял, похожий на облагороженного вышибалу, массивный гигант с непонятными дляЮлии знаками различия. Правую щеку пересекал страшный шрам, крохотные глазапрятались в узких щелях между тяжелыми надбровными дугами и такими же тяжелымискулами, нос сломан зверски, подбородок в мелких шрамах, словно иссеченосколками.

Генерал вскинул руку, голос его прогремел как фанфары:

— Приказ по группам первого броска!.. Сегодня ввосемнадцать тридцать собрать всех младших офицеров в большом ангаре. Поступитважный приказ, которого все мы ждем. Будет указан час выступления.

Один из офицеров поднял руку, как на школьном уроке:

— День выступления уже высчитали: признаков много. Нонам запрещается покидать даже свои помещения. А это такие казематы…

Генерал засмеялся:

— Если это единственное, что вам мешает жить, то этоскоро кончится. В вашем распоряжении будет не только вся Москва, но и весь мир!Мир без границ, без таможен, без нелепых формальностей, без необходимости иметькучу документов… Это вы сделаете его таким!

Изображение разрослось на весь экран. Плечи Олега поднялисьи опустились. Юлия услышала тяжелый вздох. Она неслышно поднялась, ее босыеноги скользнули неслышно, но Олег не вздрогнул, когда она сзади обхватила егоза шею.

— Кто это?

— Кропоткин, — ответил он, не поворачиваясь.

Изображение дернулось, понеслось в обратную сторону, словнопри скоростной перемотке пленки. Похоже, — подумала она смятенно, —он все-таки как-то сканирует изображение даже на такой скорости. Иначе сразу быткнул в нужное место, это же на харде, не на пленке…

— Ага, — сказала она. Навалилась мягкой грудью,пощекотала губами. — Кропоткин… Тот самый Кропоткин, понятно… А кто такойКропоткин?

Не поворачиваясь, он цапнул ее за подол платья. Онапошатнулась, розовые камни слились в цветную полосу, она не заметила, какочутилась у него на коленях. Спина ее уперлась в край стола, загораживая экран.

— Ты, в самом деле, хочешь знать?

— Разве я не с тобой?

Он погладил ее по спине. Она не видела его лица, но сердцесжало, словно холодной ладонью. От него впервые веяло такой тревогой, дажестрахом.

— Правая рука Яфета, — обронил он нехотя. —Самый преданный сторонник. Самый главный исполнитель.