Чарли Бон - Дженни Ниммо Страница 61

В последний день четверти театральное отделение представило на суд зрителей премьеру «Белоснежки». Мейзи и мама Чарли на премьеру явились, а дядя Патон воздержался – что-то подсказывало ему, что радостного приема он не встретит. Чарли был с этим полностью согласен.

Оливия играла злую мачеху, и была поистине великолепна. Глядя на нее, никто бы не подумал, что ей всего одиннадцать. Когда она вышла на поклон, зал приветствовал ее громовыми овациями.

Подбежав к Оливии попрощаться после спектакля, Чарли не смог протолкнуться сквозь плотное кольцо почитателей ее таланта. Но Оливия увидела, как он подпрыгивает и машет ей над толпой, и крикнула: «Увидимся на празднике, Чарли!»

Праздник в честь Эммы мисс Инглдью устроила вечером самой длинной ночи в году – за три дня до Рождества. Чарли с мамой и бабушкой пришли последними, потому что Мейзи пять раз переменила наряд, прежде чем остановила свой выбор на атласном розовато-лиловом платье в оборочках. Бабушку Бон, которая все так же сидела у себя и дулась, никто, разумеется, приглашать и не подумал.

Просто удивительно, сколько народу мисс Инглдью умудрилась принять в крошечной гостиной за магазином! Тут был и Фиделио с громадным папой, сыпавшим прибаутками, и Оливия с блистательной мамой-киноактрисой. Прибыл и Бенджамин с родителями – и привел с собой бодрого и подлеченного Спринтера-Боба. С неизменным огненно-кошачьим шлейфом явился мистер Комшарр: коты, унюхав праздник и угощение, не пожелали остаться дома. В конце концов, они сыграли немалую роль в спасении Эммы!

На прилавке книжного магазина было расставлено великое множество бутылок, стаканов и блюд с лакомым угощением. Дядя Патон прошелся вдоль прилавка и наложил себе полную тарелку всего понемножку, а потом с необычайным блеском в глазах обратился к мисс Инглдью:

– Джулия, дорогая моя, да вы готовите просто божественно!

– О, это просто скромная закуска, – покраснела та.

Уютную гостиную озаряло мигающее пламя десятков свечей: больших и малых, толстых и тонких. А лампочек-то ни одной, все вывернуты, заметил Чарли. Мисс Инглдью решила не рисковать.

Через некоторое время юные участники праздника решили отколоться от старших и устроить свою собственную вечеринку непосредственно в книжном магазине: в гостиной деваться было некуда от оживленных болтающих взрослых. Так они и сделали, но незадолго до полуночи мисс Инглдью позвала их обратно в гостиную – она намеревалась сказать небольшую речь.

Речь и впрямь вышла коротенькой. Мисс Инглдью, блестя слезинками на ресницах, поблагодарила всех, кто помог ей вернуть домой племянницу.

– День, когда мистер Юбим… то есть Патон… привел ко мне Эмму, стал самым счастливым в моей жизни. – Сказав это, мисс Инглдью всхлипнула и была вынуждена срочно присесть и высморкаться, потому что слезы у нее потекли ручьем.

Все зашумели, поздравляя мисс Инглдью, а Эмма подбежала и обняла тетю. Минутное замешательство прервал мистер Комшарр: очень элегантный в своем жилете из искусственного меха, он проворно вскочил на стул и заявил, что для него было большой честью начать поиски Эммы и что он очень, очень гордится своими тремя котами.

Тут между кошачьей троицей и Спринтером-Бобом возникло легкое недоразумение, которое выражалось в приглушенном шипении и рычании, но далеко зайти не успело: мистер Комшарр сделал котам внушение.

Потом слово взяла Эмма Толли. Робкой, отстраненной Эмилии Лун как не бывало, словно она призрачной фигурой явилась из невеселой сказки и исчезла. Теперь на макушке девочки подпрыгивал веселый белокурый хвостик, а на щеках играл взволнованный румянец.

– Я так счастлива! – взахлеб говорила она. – До сих пор никак не могу поверить, что я здесь. Честное слово, приходится все время себя щипать, чтобы убедиться, что все это взаправду. Я много чего хотела сказать, но прежде всего вот что: после Нового года я возвращаюсь в академию Блура.

Мисс Инглдью вскинулась. Она даже привстала и начала было: «Нет…», но дядя Патон ласково успокоил ее.

– Простите меня, тетя Джулия, – продолжала Эмма. – Знаю, я говорила, что не вернусь туда, но… я передумала. Школа хорошая, а учитель по живописи мне достался просто дивный. И еще – ведь Фиделио и Оливия остаются в школе, и Чарли, конечно, тоже. И все они ничего не боятся, и потом… – Девочка заговорила тише, будто сама с собой. – И потом, там много… ну, там много других детей, которым я могу понадобиться. Вот поэтому я возвращаюсь. – Она широко улыбнулась. – А теперь всем-всем-всем, кто помог узнать мне, кто я на самом деле, – огромное спасибо! И особенно Чарли, потому что с него все началось.

– Да здравствует Чарли! – подняла бокал мисс Инглдью.

– За Чарли! – Гости подняли бокалы, и где-то вдалеке часы начали отбивать полночь.

Чарли вздрогнул: он только теперь осознал, что все на него смотрят. Мысли его витали далеко – он думал еще кое о ком, кого погрузил в сон двенадцатый удар часов.