Таня Гроттер и Исчезающий Этаж - Дмитрий Емец Страница 61

Таня замялась и что-то пробормотала. Ей сталообидно, что Медузия явно не принимает ее всерьез, однако говорить при Клоппевсе равно не собиралась. Догадавшись, что ее смущает, Медузия повернулась кКлоппу и, улыбнувшись, попросила:

– Профессор, мне не терпится почитать тукнигу о медленных ядах, о которой я от вас столько слышала. Не могли бы выпринести ее?

– С превеликий удовольствий! Этот книг оботравлений очень интересный! Я всегда читаль этот книг на ночь! Там на каждыйстраница по десять покойник! – согласился Клопп.

Он нетерпеливо вскочил с диванчика и бодрозапрыгал на своих подагрических ножках к двери.

– Три красный искра! Три красный искра!Зер гуд, ха-ха! – пропел он напоследок, противненько подмигивая Танесвоими маслянистыми глазками.

Когда Клопп ушел, Медузия указала ей на диванрядом с собой.

– Садись и рассказывай. Что за вопросжизни и смерти, раз ты бегаешь по Тибидохсу и ищешь Сарданапала? –спросила она уже значительно мягче.

Поколебавшись, Таня решила ничего от нее нескрывать. В конце концов, Медузия была третьей по важности в Тибидохсе послеСарданапала и Поклепа, а кое в чем так даже и первой.

Рассказывала она подробно, начав с того дня,когда на крыше появилась фигура в оранжевом плаще. Единственным, про что Таняумолчала, были каменная рыба и мастерская. Упомянув о них, пришлось бы впутатьЯгуна и Ваньку – ведь это была их общая тайна. Проболтайся она о рыбе – они быне простили.

Медузия слушала ее внимательно, не перебивая илишь изредка задавая вопросы. Особенно заинтересовала ее Чума-дель-Торт наЧерных Шторах и шип, обнаруженный в шее у Гоярына. В покушение на саму Танюона, похоже, до сих пор не особенно верила. Либо, что тоже возможно, еепопросту не интересовало ничего из происходящего в мире у лопухоидов.

– Какая поразительная способностьоказываться в самых невероятных местах в самое невероятное время! Ты удивляешьменя, Гроттер! – задумчиво сказала Медузия, когда девочка замолчала.

– Просто так случайно получилось, –смутилась Таня.

– Случайно получилось, что ты нарушилавсе существующие правила Тибидохса? Да одной десятой части твоих проступковхватило бы, чтобы Поклеп подверг тебя полному зомбированию, – отчеканилаМедузия.

Ее строгий греческий профиль стал ещеотчетливее, а волосы зашипели.

– Ты пробиралась в драконий ангар,бродила ночью по Главной Лестнице, шпионила за учителями! Твой отец сто разпокраснел бы за такую дочь, хотя и сам, поверь мне, был не паинькой. Когда еготолько доставили в Тибидохс, а было ему тогда лет двенадцать, он изготовил динамити попытался взорвать золотую рыбку.

– Зачем? – поразилась Таня.

Доцент Горгонова улыбнулась.

– Ему, видите ли, захотелось выяснить,каким образом она исполняет желания и чем ее анатомия отличается от анатомииобычных рыб. Якобы для того, чтобы сделать всех без исключения рыб волшебными…Если золотая рыбка не всплыла брюхом кверху, то лишь потому, что ни одно оружиелопухоидов здесь не срабатывает. «Ты бы хоть на удочку ее ловил! Зачем же сразувзрывчаткой?» – говорил ему потом Сарданапал. «На удочку она не клевала!» –отвечал твой отец.

Таня засмеялась. Медузия, заметив это,удрученно покачала головой.

– Ну вот, и ты точно такая! Поклеп потомпостоянно требовал, чтобы твоего отца перевели на «темное» отделение, но мы сакадемиком за него заступались. Мы же видели, что Леопольдом движет не злоба ине корысть. Он был скорее ученый… Ладно, о твоем отце и о твоем отвратительномповедении мы поговорим после… Ты видела на шипе какое-нибудь изображение?

– Да, там был знак призывного заклятия.Кто-то вызывал умерших. А может, жутких духов, – кивнула Таня.

Медузия поморщилась.

– Какая мерзость! Но откуда ты знаешь пропризывное заклятие? Небось, спросила у джинна Абдуллы?

В который уже раз Таня подумала, что обманутьдоцента Горгонову или утаить что-нибудь от нее невозможно.

– Так от Абдуллы? – повторилаМедузия.

– Ага.

– Очень мило. Я всегда говорилаСарданапалу, что глупо держать в библиотеке этого спятившего старикашку,сочувствующего черным магам. Ведь Абдулла еще и поэт, ты знаешь? В молодости оннаписал десять томов рифмованных проклятий убийственной силы. Древниру пришлосьвзять с него клятву, что он не будет их использовать. Но, к сожалению, клятвакасалась только старых проклятий, а он чуть ли не каждый день пишет новые… Гдеты прячешь шип?

– В комнате под матрасом! –смутившись, ответила Таня.

Доцент Горгонова расхохоталась.

– Гениально придумано! У кого хватитфантазии искать его там? Не говоря уже о том, что ночью матрас может съехать, ишип проткнет тебя! – с иронией воскликнула она.

– Да, но я…

– Не надо оправдываться! – отрезалаМедузия. – Сегодня же ты принесешь этот шип мне. Поверь, я сумею сделатьего безопасным. Про Зубодериху и Лоткову никому пока не говори. Лучше если ониничего не будут подозревать. Не волнуйся: я расскажу обо всем Сарданапалу, и мыпримем необходимые меры. Разумеется, задерживать их или сажать под замок никтоне будет.

– Да, но они же… Вдруг они убьютакадемика? – испугалась Таня, но тотчас по посуровевшему лицу Медузиипоняла, что сморозила глупость.

– Убить академика Черноморова жалкимкинжалом? Он бессмертен! Его можно связать, усыпить, заточить в каменный мешок,но не убить! – отрезала Горгонова. – Если же Лоткова и Зубидействительно были на Исчезающем Этаже и вернулись – а это почтиневозможно! – то наверняка подверглись воздействию зомбирующей магии –самой отвратительной магии из всех существующих, поскольку она отбирает уволшебника его личность. Высасывает, как лимонную дольку, превращает вничтожество. Ты представляешь себе, как действует такая магия?

– Ну, не очень.

– Другого я и не ожидала услышать. Надомного лет учиться, чтобы постигнуть ее тонкости. О Зубодерихе и Лотковой большене думай. Поверь, тебе не о чем беспокоиться.

Медузия энергично поднялась с дивана иозабоченно посмотрела на часы.

– На ветеринарную магию ты уже неуспеваешь. Договорись с Тарарахом об отработке. Кроме того, попытайся большевремени уделять учебе. Твой отец был бы недоволен твоей успеваемостью. Сам онвсегда был отличником! – сказала она.

Таня уже выходила из учительской, когда Медузияостановила ее.