Рыжие псы войны - Эльдар Сафин Страница 61

Дайрут видел, что Разужа безумен.

Хан ждал ответа, и ответ мог быть только одним — если бы Рыжий Пес отказался, он тут же стал бы неугодным: — тем, кто знает слишком много, кто видел слабость хана, а потому не может остаться в живых.

— Я согласен, — сказал он.

Хан тут же отвернулся, показывая, что встреча закончена.

Дайрут Верде поднял с белой кошмы куртку, накинул ее себе на плечи и вышел из шатра.

Он стал темником и окончательно уверился в том что хан Разужа должен умереть. Причем божество может появиться в любой момент, и тогда Дайруту придется выступить против хана.

А значит, нужно быть готовым к схватке в любой момент.

* * *

В каждом большом военном лагере всегда беспокойно — даже ночью, когда обычному человеку вес кажется тихим, хороший маг услышит дыхание сотен людей, всхрапывания лошадей, лай собак.

Для ритуала, который Лиерра готовила несколько месяцев, требовалась полная тишина. Конечно, ее нельзя добиться даже в степи, вне лагеря, и идеальным местом была бы уединенная башня.

Но ведьма знала способ обойти это препятствие.

Она долго шла по ночной степи, пытаясь понять, где лучше всего будет начать.

Она шла и шла, пока в определенный момент не споткнулась на ровном месте.

Лиерра тихо рассмеялась — это был простой прием, которому никогда не учили и не будут учить в Сиреневой Башне, где сидят зашоренные и отдавшие себя чтению пыльных книг мужчины. Им, чтобы найти этот кусочек земли, потребовались бы громадные астрологические атласы, месяцы расчетов и долгий ритуал.

А любая старенькая ведьма в Империи или Дорасе нашла бы его так же, как это сделала только что Лиерра — просто неспешно идя куда глаза глядят до того момента, пока ноги сами не запнутся.

Ведьма положила на землю узелок, скинула потертую кожаную куртку — в Орде приходилось жить как все, не позволяя себе выглядеть слишком красивой и нарядной. Сверху на куртку полетели льняная рубаха, алая юбка, нижняя юбка, короткие штанишки из дорасийского шелка и несколько украшений, обычно помогающих ей в работе.

Несколько мгновений Лиерра приспосабливалась к собственной наготе — хуже всего было без бронзовых браслетов, к их тяжести и силе она настолько привыкла, что именно без них, а не без одежды чувствовала себя по-настоящему голой.

Ветер развевал ее волосы, холодил живот, словно исподтишка гладил внутреннюю поверхность бедер, напоминая, как давно Лиерра не оставалась наедине с мужчиной, который бы ей нравился.

Наконец она сделала осторожный шаг левой ногой, затем подняла правую и, ставя ее, осторожно топнула — звук получился глухой и отдаленный, словно под землей ударили в барабан.

Лиерра сделала еще один шажок левой, вновь придвинула правую ногу, затем топнула опять. Звук оказался чуть громче — ведьма словно танцевала, подчиняясь неслышимой музыке, и при этом она часто поворачивалась вокруг своей оси, нащупывая, ища направление.

Шаг — удар — остановка — поворот. Шаг — удар — остановка — поворот.

Раз за разом, все быстрее и быстрее, так, что ей движения уже казались спазматичными, как у дервишей.

Еще, еще и еще, все дальше и дальше, и, наконец, в очередной раз топнув, Лиерра не услышала звука, Она еще раз, сильнее опустила правую ногу на землю — и вновь это произошло совершенно бесшумно.

Она нашла место, где сегодня сможет выполнить сложный и опасный ритуал. Вернувшись к своим пожиткам, она достала оттуда пустой флакончик и скребок из кости василиска и начала аккуратно собирать собственный пот с кожи.

Пот ведьмы, впавшей в магический транс, был ингредиентом нескольких хороших зелий. Профаны использовали пот обычных женщин — даже в книгах обычно упоминали именно этот, упрощенный вариант. И они получали результат в десятки раз более слабый, нежели тот, которого добивалась Лиерра.

Закончив с этой работой, ведьма спокойно оделась, вернулась в «бесшумное место» и начала расчерчивать поле заточенной косточкой из предплечья ребенка, умершего насильственной смертью.

Дайрут спас ей однажды жизнь, и ведьма собиралась отплатить ему тем же, и при этом, поскольку в последнее время командир Рыжих Псов нравился ей все меньше и меньше, она не собиралась ждать.

Ритуал поможет Лиерре наложить на Дайрута заклинание, которое спасет его от верной смерти. Однажды Дайрут Верде умрет — по-настоящему, без шуток, — а через сутки встанет живым, смертельная рана или иная причина смерти исчезнет, словно вычеркнутая из прошлого.

Ведьма не преследовала какой-либо выгоды.

Ее никогда не интересовало ничье мнение, кроме собственного — а в этой ситуации она чувствовала себя должницей. Причем она боялась признаться даже себе, что платила не за спасенную жизнь, а за то, что Дайрут привел ее к мальчишкам-гонцам, для которых, пусть на короткое время, она стала своей.

Среди мальчишек она словно помолодела, вновь уловила биение жизни, пульс, который раньше холодно отсчитывала, а теперь вдруг почувствовала внутри, сердцем, печенью, маткой.

Лиерре вновь было интересно жить, именно за это она испытывала благодарность к Дайруту, из-за которого она проводила сейчас ритуал, который мог бы стоить ей жизни.

Ведьма спокойно подкинула в воздух горсть порошка из высушенной мандрагоры. Ритуал был начат, и теперь он либо пройдет идеально, либо в «бесшумном месте», куда ни люди, ни коровы не забредают просто так, когда-то нескоро идущая мимо ведьма обнаружит кости давно усопшей товарки.