Служительница - Нина Торфеева Страница 61

— А все же? — Влез Юнтон.

За стол он не сел, просто встал, облокотившись о косяк двери плечом.

— Про пустующие храмы сказали, как они все сбежали неделю назад, во главе со своим Избранным Служителем.

— Избранный Служитель Дарона? — Переспросила я. Про него я пока ничего толком не слышала. — То есть, Избранный Слуга, или Жрец.

— Не знаю, как он там называется правильно, он себя Служителем называл. Что тебе про него интересно? Он вместе со своими ушел.

— Я про него еще не слышала толком ничего. Расскажи кратко, самое основное.

Деррик налил себе из чайника, что стоял на столе еще целую кружку и задумался не на долго.

— Ну, что про него можно сказать. Бирон Норик, человек, родом из Загды. На вид ему чуть более тридцати лет, но с Избранными никогда не угадаешь, сколько им на самом деле. Может и правда тридцать, может три столетия, кто знает. Сколько он уже глава Даронианства никто не знает. Он начал появляться на людях только в последние лет десять, а до этого его никто видел, даже король. Может, он и был тем самым Избранным, который четыреста лет назад пытался сделать Лэмира запретным Богом на территории Карнора. Благо, у него это не вышло.

— Ну не скажи, Лэмира забыли. Никто ему не поклонялся эти четыреста лет. По-моему, он преуспел. — Возразил Юнтон.

— Нет, ты не прав. — Повернулась я к нему — Официальная религия в Карноре была Даронианство, да и храмов Лэмира не осталось. Но людей, которые его помнят достаточно. Его помнят и верят в него. Если бы политика Короля состояла в том, что всех, поклоняющихся ему казнили, сегодня никто бы даже и не вспомнил о том, что такой Бог был когда-то. А ты посмотри, этого нет, его храмы принимают и идут к Нему в Служители.

— Да, это был грандиозный провал. Лэмира не удалось обвинить в войне и запретить людям в него верить. Тогда-то и ушел Избранный Дарона в тень. А вышел только десять лет назад, когда нынешний Король потребовал его к себе на аудиенцию.

— Зачем? — Не понятно, ведь жили же как-то четыре столетия, а сейчас вдруг правила поменялись?

— Его Величество не уточнил, но слухи ходили, что Даронцы совсем обнаглели и ни во что не ставят Корону, в отдаленных храмах вообще делают, что хотят и Закон им не писан. Как было на самом деле сложно судить, но я склонен верить слухам. Они и сейчас творили, что хотели. Его Величество вызвал главу Даронианства на ковер, и они за закрытыми дверями почти весь день провели. Меня тогда во дворце еще не было, но я поспрашивал аккуратненько. После этого Норик стал появляться при дворе и всячески старался угодить Королю.

И вот с ним-то мне и предстоит воевать. Хотя, о чем это я, мы с ним уже воюем, я только раньше не знала, что во главе стоит он. Все-таки, сам Дарон не на моем уровне враг, а вот его Жрец, как раз моя забота. И что же с ним делать-то?

— Как Избранного Жреца лишить силы? — Озвучила я главную на сегодняшний день проблему.

Ребята задумались.

— Закрыть ему все алтари? — Предположил Деррик. — Вернешь храмы Лэмиру, ему будет не откуда черпать силу.

— Не выйдет. Он через эти алтари не получал силу, а отдавал ее. С Дароном у него какая-то другая связь.

— Это нужно узнавать у Демонологов. Не думаю, что это такая уж неразрешимая задача. Уж с демонами-то Карнорские маги сталкивались. Целая наука есть, Демонлогия. Не слишком популярная, но, тем не менее, она существует. Надо завтра к ним сходить и озадачить.

У меня прямо от сердца отлегло. Хоть здесь не мне одной корячиться.

— Это просто замечательная новость. Сходим к ним завтра, выберем время. — Я встала. — А сейчас я, пожалуй, пойду спать. Устала. День был тяжелый, и завтра легче не предвидится.

Я пошла к своей комнате и не сразу заметила, что Юнтон двинулся за мной следом. Я остановилась прямо у двери в нашу с Луси комнату. Лампочки здесь не было, этот закуток освещался только светом из окна, сейчас в небе светила просто потрясающая луна.

Я повернулась к Юнтону лицом, впускать его в комнату не входило в мои планы.

— Ты хотел еще что-то?

Продолжить мысль не вышло. Юнтон прижал меня спиной к двери и, приблизившись так близко, что его губы касались моих, сказал еле слышным шепотом.

— Ты хотела поцелуи при луне? — Глаза его мерцали и горели странным огнем. Сопротивляться? Зачем? Да и не получится. — Тебе в голову приходят просто потрясающие идеи, я с радостью воплощу их в жизнь.

Я совершенно потерялась в ощущениях. Настойчивый, нежный, сладкий, пьянящий. Много слов можно подобрать в описание этого поцелуя. Но всю полноту удовольствия от него передать нельзя никакими словами. Поцелуй был долгий, тягучий, и в то же время, пролетел, как одно мгновение. Вот только что он меня целовал, а вот я уже размазываюсь по двери в мою комнату под его тихое.

— Спокойной ночи.

Ушел. Вот же паршивец, превратил меня в ничего не соображающее желе и просто ушел. Я собрала себя в кучку и все-таки зашла в комнату. А там мне хватило душевных и физических сил только упасть на кровать не раздеваясь. Вот приду в себя, тогда и разденусь. Сейчас же у меня что руки, что ноги кажется вообще без костей. Он что, решил меня соблазнить? Касаюсь кончиками пальцев, распухших от поцелуя губ, слегка улыбаясь. Что я могу сказать. Пока соблазнение идет успешно.

* * *

Кровь кругом. Даже земли не видно, столько крови вокруг. Я шла, словно в глубоком болте, ноги не слушались меня. Эта кровь все пропитала, и я сама тоже вся в ней. Страшно.

И боль. Я чувствую ее, ото всюду. Я никого не видела, только кроваво-красное небо и темную, почти черную землю, покрытую скудной растительностью. И все кругом залито кровавыми ошметками. И этой земле, этому небу больно. И я чувствовала эту страшную, не человеческую боль всем своим существом. Больно.

Закричать не могла, как ни старалась. Все тело будто из пластилина, легка гнется, но форму не держит. Я этакой бесформенной массой здесь плавала, не в силах что-то сделать.

Вдруг небо словно разрывается и из разрывов появляются два огромных черных глаза. Да. Сначала появляются глаза. И только потом все остальное. Существо, огромное, покрытое огнем. Будто состоящее из огня. Я чувствую этот огонь. Почему я все тут чувствую? Это не тот огонь, что согревает. Этот злой. Жжется.

— Ты не помешаешь мне! — Грохочет голос существа. Я? Разве я мешаю? Я просто тут плаваю. — Ты ничто! Посмотри на мой мир. И твой такой же будет. И ты ничего не сделаешь. Как сейчас ничего не можешь сделать, даже закричать от страха и боли.

Ужас меня накрыл. А затем схлынул. Это Дарон.

— Узнала? Это ничего не значит. Ты умрешь. Никто тебя не спасет. Этот Бог слишком поздно зашевелился. У меня много сил и ты не сможешь остановить меня, жалкая блоха.

Я не могла быть в мире Дарона. Это не по-настоящему. Лэмир не позволил бы меня никуда перенести.