Цена Империи - Светлана Уласевич Страница 61

— Что будем делать? — поинтересовалась я.

— Нам нужно лекарство, — вздохнул биолог.

— Предлагаю встретиться всем в конференц-зале через двадцать минут. Обменяемся информацией и выработаем стратегию. Надо подключить наших органиков-синтетиков и биохимиков.

— Можно еще попробовать сделать какое-нибудь лекарство с теми катионами металлов, что мы нашли в организме свиньи.

— Не факт, что они помогли. Но есть риск, что от того пациента заразился еще кто-то.

Биолог вздохнул, но промолчал.

Засекреченная лаборатория,

полтора месяца спустя, 14.00

Ситуация на базе резко ухудшилась. Почти у половины ученых (а это около двадцати человек) обнаружились признаки заражения экспериментальным вирусом. Десять мужчин вступили в стадию сильнейшей агрессии. Погибло уже пятеро. Среди них три женщины. Нападения были внезапными, и они, как наиболее беззащитные, пострадали первыми.

Мы объединились и целыми днями стараемся найти противоядие, но пока, как назло, ничего не получается. В процессе исследований удалось выяснить, что причиной заболевания первого человека оказался не несчастный случай в лаборатории, а нечто иное. Скорее всего, кто-то из персонала специально нас заразил выделенным на первой неделе вирусом. Смутные подозрения указывают на помощника представителя секретной службы, который нас сюда доставил. Больше этот человек на базе не объявлялся. На наши просьбы о помощи никто не отозвался и не выслал нам ни подкрепления, ни лекарств. Спросили только, какие успехи в разработке противоядия, и попросили подробно записать признаки и стадии заражения «агрессивным вирусом». Мы с Аликом работаем в поте лица и стараемся лишний раз не появляться в общественных местах. То, что нас бросили на произвол судьбы, бесит неимоверно.

Засекреченная лаборатория,

два месяца спустя, 14.00

Сегодня заболело тридцать человек, шестнадцать уже мертвы. Командир группы биологов заперся в своей лаборатории и отказывается выходить до окончания проекта.

Его сотрудники — биологи разделились на два лагеря. Одни заперлись в лаборатории и работают в поте лица, надеясь найти противоядие. Вторые также заперлись у себя в комнатах в надежде выжить.

С нами связался руководитель проекта, тот самый с неприметным лицом, спросил, как продвигается разработка противоядия. И сообщил, что не откроет двери лаборатории до тех пор, пока мы не найдем лекарство. Мы сообщили, что у нас больше половины людей больны. Он посоветовал нам поторопиться с решением, так как помогать не собирается. А заболевших использовать в качестве подопытных кроликов. Проблема в том, что зараженные пытаются впиться нам в горло. Я теперь сплю с пистолетом под подушкой. Обстановка на базе ужасна. Меня до глубины души поражает то, что правительство оставило нас, ученых, на произвол судьбы. Если они хотели посмотреть, как вирус будет убивать в человеческой среде, то зачем задействовать для этого ученых с коэффициентом умственного развития выше ста двадцати? Что за бессмысленная трата генофонда? Или они надеются, что мы сильно испугаемся и найдем противоядие? Так бред это все! Не находятся результаты так быстро!

Я не выдержала и швырнула в камеру вазу. В комнату вскочил перепуганный Алик.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

Все ли со мной в порядке? Все ли со мной в порядке?! Да разве он не видит, что нет?! И тут меня словно громом поразило. Я же не была раньше такой агрессивной.

— Ты чувствуешь то же самое, что и я? — вмиг севшим голосом уточнила я.

Под моим пристальным взглядом любимый поежился и судорожно сглотнул.

— Ты спрашиваешь про ощущения, как будто мне хочется тебя убить? — хрипло уточнил он, понимая, к чему я клоню.

— Да, — кивнула я.

Алик задумался и приложил руку ко лбу.

— Да, Марина, что-то похожее проклевывается, и температура, кажется, поднялась.

Мне захотелось выть и ругаться. А еще разнести эту базу на тысячу осколков. Господи, ну и за что мы так вляпались?! Ведь все, чего я хотела, — это просто тихо и мирно жить, любить мужа, растить детей. Зачем мне научное исследование, отягощенное страхом за собственную жизнь?

— Сколько у нас с тобой еще времени?

— День или два, — всхлипнул Алик. — А дальше мы сойдем с ума.

— Служба закрылась. Это они сначала забрали наши разработки, а теперь стараются убрать свидетелей, а заодно и на людях проверить.

— А может, они заразили нас, чтобы поскорей стимулировать процесс создания противоядия?

— Я не знаю, что это за вирус и как он развивается в организме. Биологи утаили, но ждать я никого не намерена. Я не уверена, что мы успеем найти противоядие, хотя попробовать стоит.

— Марина, а что будет, если мы его не найдем? Мы же уже два месяца бьемся, а тут — два дня!

— Алик, ты хочешь умирать?

— Нет.

— Тогда за работу.

Засекреченная лаборатория,

два месяца пять дней спустя, 11.00

— Ну как? — обернулась я к Алику.

— Пока безрезультатно, — ответил он, углубляясь в расчеты. — Я не знаю, что еще придумать. Пробую сейчас взломать компьютер биологов.

— Знаешь, милый, иногда хочется ругаться матом и разнести все в пух и прах. А еще лучше отправить этот вирус тем, кто нам так удружил. Пусть бы сами с ним сражались.

— И что ты предлагаешь? — хмыкнул Алик, барабаня по клавиатуре. — Подать жалобу?

— Да хотя бы слить вирус в канализацию, он относительно стойкий.

— Но погибнут тысячи людей! Мы же клятву давали не вредить!

— А прерывать нашу собственную жизнь легким росчеркам пера справедливо? Где же вездесущий эксперт? Как они могли натравить на нас нашу же работу? Уже за то, что они отнеслись к нашему интеллекту так расточительно и наплевательски, надо отплатить. Пусть зараза вырвется на волю. Если она не заразит кого-то из наших обидчиков, то возникшая волна эпидемий привлечет иностранных коллег. И секретное оружие перестанет таковым являться, изобретут противоядие.

— Марина, опомнись! Это в тебе вирус говорит. Мы же клятву давали.

Я вгляделась в лицо любимого. Он по-прежнему оставался человеком. Даже сейчас он в первую очередь думал о других, совершенно не осознавая, что его собственная жизнь висит на волоске.

Эти пять дней мы работали как проклятые. С утра до ночи в поисках лекарства. Сколько мы экспериментальных образцов попробовали — не счесть. С каждый днем я наблюдаю за любимым и боюсь, что вот-вот в нем пробудится великий садист. Такое напряжение сильно напрягает. Я уже боюсь повернуться к Алику спиной.

Засекреченная лаборатория,