Магические узы - Марина Ефиминюк Страница 60

Город просыпался. Солнце медленно выползало из-за городских шпилей. Небо теряло рассветную серость и наливалось густой сочной лазурью. Большие, похожие на взбитые сливки облака прятались за старинной башней, и мне, стоявшей на предпоследнем этаже, хотелось вычерпать их десертной ложкой, чтобы почувствовать вкус утра. Между ними, соревнуясь в медлительности и неповоротливости, плыли пузатые дирижабли, степенно разгоняя прохладные потоки лопастями винтов.

Ветих наполнялся движением и суетой, стряхивал с себя последние остатки дремы. Дворники скребли брусчатку, а на широких проспектах похожие на улиток водовозы смывали пыль с мостовых.

В гостиной, больше походившей на библиотечный читальный зал, пахло табаком. Все последние часы Ратмир беспрерывно курил. Только тушил одну тонкую самодельную папиросу и сразу скручивал новую. Он молчал. Прежде чем Ветров покинул квартиру, крепко обнял меня. От его рук, одежды, дыхания и даже глупой вязаной шапочки, натянутой до бровей, пахло табачным дымом.

Сейчас мой двойник, походивший на меня как две капли воды, вышел вместе с ним из здания Исторического музея. Ратмир посадил его (или ее — не знаю, кто из ордена меня изображал) в спортивный автокар и повез в сторону городской стены. Скорее всего, Златоцвет уже внимательно следил за началом спектакля…

Секунды таяли, а перед мысленным взором пронеслось воспоминание о разговоре в кабинете Венцеслава, случившегося после того как все остальные адепты ордена покинули подземелье, и стоянка во внутреннем дворе музея опустела.

… — В первую очередь Златоцвет умен, — произнес Венцеслав, его пальцы беспрерывно барабанили по столешнице. — Он распознает ловушку немедленно и рассмеется нам в лицо.

— Я бы тоже рассмеялся, — подтвердил Богдан хмуро, скрестив руки на груди.

Лицо Венцеслава, сидевшего за огромным письменным столом, пряталось в тени. В строгом рабочем кабинете витал запах вишневого табака, рядом с письменными принадлежностями в большой малахитовой пепельнице лежала трубка с широким изогнутым мундштуком.

Тогда Ратмир впервые закурил, не таясь. Его пальцы дрожали, когда он скручивал короткую папироску. Никогда не видела его в столь взвинченном состоянии.

— Мы создадим пентакль в моей гостиной и прикроем ковром, — произнес он, выпустив сизую струйку дыма. Они с Богданом хмуро переглянулись.

— Верно. — Венцеслав кивнул, поджав губы, а я совершенно запуталась. — Настоящая ловушка для мага будет в твоем доме, Ветров. Орлов придет туда, как только обнаружит Веду.

— Но как же площадь? — робко уточнила я.

— Хорошо разыгранный спектакль, Птаха, — тихо отозвался Ратмир, а потом внезапно привлек меня к себе, с силой обнял и на выдохе едва слышно процедил сквозь сжатые зубы: — Откажись немедленно…

Это происходило вчера, а сейчас на часах отсчитывались последние минуты перед началом моего персонального испытания. Защитные контуры сняли около часа назад — достаточное время, чтобы Златоцвет мог ощутить меня.

…Пентакль, заключенную в круг пятиконечную звезду, создавала Свечка. Она рисовала знак прямо на полу, посреди гостиной, под мерное бормотание Венцеслава, читавшего заклинания из растрепанного томика. Из тонких правильных контуров ловушки, словно бы очерченных чертежным циркулем, изредка вырывались зеленоватые острые всполохи. Полупрозрачная волна света пробегала по линиям и снова затухала. Лишь прорисовав на наборном паркете черные выжженные следы, колдовство заснуло и позволило накрыть себя эльфийским ковром. До этого разноцветный шерстяной половик парил в нескольких вершках над полом…

Часы обнулились и растаяли.

Ровно через секунду, как по расписанию, до меня донеслись грохот и вопль Стрижа. Сердце подпрыгнуло к самому горлу. Резко выдохнув, я развернулась к распахнутой настежь двери гостиной. Стриж висел под потолком с широко расставленными напрягшимися руками, словно бы распятый на кресте. Лицо скорчилось в мучительной гримасе.

Неожиданно время замедлилось. Вспыхнул ослепительный боевой шар. Он летел, заворачивая спиралью воздух. Златоцвет внимательно разглядывал подвешенного в воздухе парня и даже не оглянулся на выстрел. Выставил руку, и расплющенный шар превратился в ледышку. Упал на пол и разлетелся на сотни крошечных осколков.

В кухню, где прятался Богдан, метнулась красная тень. Послышались звуки борьбы. Старший брат закричал. Бессознательного, похожего на тряпичную куклу, его выволок в холл аггел с повязкой на глазу.

Когда охранники оказались вне игры, маг повернулся ко мне. Я попятилась. Лицо Златоцвета казалось совсем юным, болезненно красивым, с размытыми чертами. С приобретением силы, хранившейся в украшении Гориана, маг скинул пару десятков лет. Он выглядел ровесником все еще трепыхавшегося в воздухе Стрижа, но утратил нечто человеческое.

— Здравствуй, барышня. — Колдун расставил руки, и на них блеснули спиральные браслеты, плотно обтянувшие запястья.

У меня пересохло во рту, в висках стучала кровь. Стараясь справиться с нахлынувшим ужасом, от которого плыло перед глазами, я осторожно, бочком, стала перемещаться к ковру. Главное — не разговаривать! Главное — сосредоточиться и молчать!