Арифмоман. В небесах - Александр Рудазов Страница 60

Хотя скорее охота. Довольно крупного рассу атаковали с нескольких сторон крохотные в сравнении с ним фигурки. Человекоподобные, но с крыльями за спиной – несомненные имнии. Аборигены Алатуса.

Эйхгорн решил не привлекать к себе внимания. Поглощенные охотой, имнии его не замечали, так что он мог спокойно понаблюдать за туземцами в их естественной среде обитания. Достав диктофон и подзорную трубу, Эйхгорн принялся скрупулезно комментировать происходящее.

– Четыре особи, – говорил он. – Нет… пять особей. Пятая была незаметна за животным. Рост на таком расстоянии трудноопределим, но я предполагаю, что он находится между ста пятьюдесятью и ста восьмьюдесятью сантиметрами. Существа четвероруки, ноги оканчиваются ладонями, на спинах перепончатые крылья. Пока непонятно, третья ли это пара конечностей или же удлиненные и выгнутые назад ребра. Кроме того, можно заметить на спинах необычного вида горбы… их предназначение пока неясно.

Одежды на имниях было немного. Трое из пяти носили нечто вроде укороченных штанов, еще один – странного вида наплечники и высокую шапку. Возможно, вожак.

Рассу они атаковали умеючи, с явным знанием дела. Летающий хищник был гораздо крупнее имниев, размах его крыльев достигал восьми метров, но он не отличался маневренностью. Его страшные когти предназначались для охоты на медлительных созданий – живых аэростатов. Мелкие, зато очень юркие существа с ловкими конечностями стали для него крепким орешком.

Но имниям все равно приходилось стеречься. Эта небесная манта могла убить любого из них одним укусом, случайным взмахом крыла. Они держались в основном сверху – там гигантский зверь был практически беззащитен.

Оружие… имнии орудовали длинными кривыми ножами, похожими на непальские кукри. Вожак был вооружен трезубцем. Пролетая мимо рассу, они чиркали тому по шкуре, оставляя глубокие разрезы – один за другим, один за другим. Несчастное животное теряло все больше крови – и вот его повело боком, рассу стал терять равновесие… и полетел вниз.

Имнии восторженно засвиристели. Голоса у них оказались тонкие и очень мелодичные – словно у певчих птиц. Кружа над падающей добычей, охотники будто пели победную песнь.

Рассу рухнул в паре сотен метров от Эйхгорна. Судя по силе удара, весило чудовище меньше, чем должно при своих размерах. Видимо, полые кости… или вообще никаких костей. В «Заоблачном бестиарии» на этот счет ничего не говорилось.

Но как бы там ни было, весила эта туша все же порядочно. Всего пятеро имниев не могли и надеяться уволочь ее целиком. Так что они облепили мертвого рассу и принялись кромсать, вырезая, похоже, особо лакомые куски. Вожак выхватил откуда-то из середки еще колотящийся кровавый кусок – явное сердце.

Возможно, если бы Эйхгорну повезло чуть больше, имнии просто закончили бы разделку и улетели с трофеями. Но сегодня был не его день. Один из охотников вдруг вперился взглядом точно в наблюдавшего за ними человека – и вскрикнул.

Имнии мгновенно оставили в покое мертвого рассу и бросились к Эйхгорну. Крылатые, они преодолели эти двести метров за считаные секунды. Не желая устанавливать первый контакт скрючившись в шалаше, Эйхгорн вылез и выпрямился во весь рост.

Теперь, когда имнии оказались совсем рядом, стало видно, что они мельче людей. Едва по плечо Эйхгорну, довольно щуплые, со впалыми животами. Однако они не выглядели голодными, отощавшими – просто такова уж, видимо, их телесная конституция. Как у борзых собак.

Эйхгорн вызвал у них живейшее любопытство. Куда более сильное, чем у парибульских егерей в свое время. Обступив его полукругом, имнии залопотали:

– Ползун, кхра?..

– Настоящий кьялк ползун?..

– Откуда илль ползун на оол Алатусе?

– Улулл, ты что, волшебник?

– Или ковролетчик?

– Улулл!

– Где твой ковер, кьялк ползун?

– Где твой ковер, икли?

Эйхгорн понимал едва половину этой тарабарщины. Имнии трещали с удивительной скоростью, причем не на парифатском, а на своем полуптичьем. Эйхгорн овладел им чисто теоретически, по книгам, и живой практики у него до этого не было.

– Кто-нибудь здесь говорит на парифатском? – попробовал он.

– Я говолю, – подал голос до этого молчавший вожак. – Кто ты такой будей?.. Говоли.

– Добрый ветер, странник, – сказал Эйхгорн. – Да не ослабнут твои крылья.

– И тебе ветел доблый, тланник, – кивнул имний. – Цепких тебе лук.

Эйхгорн мысленно сделал зарубку в памяти – приветствие у имниев за минувшие полвека не изменилось. Здороваются все так же, как описано в «Легендах небесного континента».

– Так откуда ты такой на Алатуе, польюн? – поинтересовался вожак. – На тем плилетел? На ковле?

– Нет, не на ковре, – покачал головой Эйхгорн. – На… большом пузыре, надутом легким газом.

– Флогистоном? – уточнил имний. – А, понятно. И где он, твой пузыль?

– Улетел, – мрачно признался Эйхгорн. – Наверное, уже упал. Вы мне не поможете его найти?

– Мы бы с ладостью. Но плоблема в том, тьто ты тепель лаб, польюн. Тебе болье не нуен никакой пуыль.

– Раб?.. – не понял Эйхгорн. – Чей?..

– Най, – указал на себя и других имниев вожак. – И вьей делевни. Мы тебя поймали – тепель ты най лаб. Таков якон.

– Закон, говорите… – медленно повторил Эйхгорн. – И что… вы со мной сделаете?

– Отведем в делевню. А потом плодадим или дань яплатим.

– Пойдем, кляа ползун! – пискнул уже на своем языке другой имний.

– А если я не хочу становиться рабом? – уточнил Эйхгорн.

Имнии недоуменно уставились на него и зашептались. Кажется, вопрос поставил их в тупик.

– Он не хочет!.. – доносилось до Эйхгорна. – Утуулукки ползун не хочет! Ляа! Оо!.. Иниили аа ль кико тха!..

Последнюю фразу Эйхгорн не понял вообще. Хотя выучил большую часть имнийского словаря и всю грамматику. С транскрипцией, конечно, возникли проблемы, но вообще он овладел туземным наречием достаточно, чтобы понимать процентов шестьдесят.

Видимо, это что-то непечатное.

– Хотей не хотей, а ты тепель лаб, польюн, – сочувственно улыбнулся вожак. – Пойдей с нами.

Становиться рабом Эйхгорну почему-то не улыбалось. Он быстро обдумал все варианты, прикинул «за» и «против», после чего… оказал невооруженное сопротивление. Кажется, именно так пишут в полицейских отчетах?

Вообще, он предпочел бы вооруженное. Но из оружия у него была только палка, а она серьезного преимущества не давала. Особенно против ножей и трезубца.

Хотя именно сейчас ножей и трезубца при имниях не было – они легкомысленно оставили их в туше рассу. Видимо, были уверены, что Эйхгорн воспримет обращение в рабство как должное.