Дерзкие дни - Наталия Матейчик Страница 60

Ютт и Чернов явились один за другим через несколько минут, и, войдя в кабинет, молча уселись в кожаные кресла.

– Несколько дней меня не будет, – сказал им ректор. – Я думаю, дня три-четыре. Вернусь двадцать третьего – двадцать четвёртого норали… если вернусь.

Саита Ютт вздрогнула.

– В случае моей смерти ты возглавишь Греаль, – сказал ректор валькирии. – И не особо зверствуй на экзаменах, – с улыбкой добавил он.

– Куда вы направляетесь? – спросил Лала Чернов. – И почему в одиночку?

– Не на увеселительную прогулку, – коротко ответил старый эльф. – А в одиночку потому, что одному легче остаться незамеченным там, где это необходимо, – добавил он. – Большего пока сказать не могу. И ещё, – продолжал Лал, глядя прямо в глаза Чернову, – Савит Тор ни при каких обстоятельствах не должен покидать территорию крепости. Ты меня понял?

Ян Чернов бросил на ректора быстрый взгляд и молча кивнул. Он больше ни о чём не расспрашивал Лала – не хочет эльф вдаваться в подробности – и не надо. Будучи сам решительным и смелым, алхимик прекрасно умел ценить эти качества в других.

– А теперь давайте простимся, – сказал Лал. – На всякий случай.

С этими словами он протянул руку сначала Ютт, а потом – Чернову. Саита и Ян встали и молча вышли за дверь, а Лал ещё раз окинул взглядом свой кабинет, снял с полки походную серебряную флягу в кожаном чехле и тоже направился к выходу.

Элементали, как оказалось, набили ему полную сумку продуктов. Лал любил путешествовать налегке, и поэтому выложил половину, оставив лишь самое необходимое.

Эльф телепортировался к глухому лесу, в чащобах которого и находился Алитер. Дальше предстояло идти пешком, и, по возможности, соблюдать осторожность – это была территория, полностью контролируемая Призраками.

Определяя направление движения по солнцу, Лал медленно продирался сквозь дремучий лес. Ему то и дело приходилось перелазить через стволы поваленных деревьев. Огромные деревья-гиганты сменялись редколесьем, зарослями ели, белого дуба и дикой акации, то тут, то там в молодой зелёной траве виднелись розовые, голубые и белые маргаритки. Дорогу перебежала рыжая лисица, на мгновение оглянулась, недовольно тявкнула и исчезла между деревьями.

Стемнело. Лал прошёл за день порядка двадцати пяти агдаров, и, уставший, уже собирался перекусить и устроиться на ночлег на мягком мху под лапами вековой ели, как вдруг интуитивно ощутил притаившуюся рядом опасность и, незаметно оглядываясь, положил руку на рукоять спрятанного в рукаве плаща кинжала.

В следующее мгновение на него спрыгнули сверху сразу три вайдера. Резко отпрянув в сторону, Лал метко метнул кинжалы и убил наповал двух нападавших, но третий дотянулся до его горла и стал душить.

Эльф упал на землю, увлекая за собой противника, и оба покатились по траве. До кинжалов в ножнах было уже не дотянуться, но Лал, задыхаясь, сумел отстегнуть меч и вслепую ударить им наполовину задушившего его вайдера. Карлик с криком отскочил – удар пришёлся по руке, и она бессильно повисла. Вскочив на ноги, эльф прислонился спиной к стволу растущей рядом исполинской сосны – и вовремя: к нему, размахивая длинными кривыми ножами, подступало сразу с десяток вайдеров.

Карлики были одеты в длинные куртки и короткие – до колен – штаны из плохо выделанных шкур. Их грязные тёмные волосы болтались, как спутанные гривы. На уродливых, с грубыми чертами лицах и в узких, как щели, жёлтых глазах, испещрённых красными прожилками, читалось лишь одно желание – убивать.

Очень скоро, однако, вайдеры поняли, что они встретили более чем достойного противника – Лал не зря считался одним из лучших фехтовальщиков Валии: почти каждый его выпад достигал цели и разил наповал, обоюдоострый меч двигался с удивительной быстротой, и вскоре четверо убитых карликов лежали на земле, а остальные, среди которых было двое раненых, скрылись в ночи.

Эльф тоже был ранен в бок, в ногу и в руку. Присев под сосной, Лал на всякий случай принял противоядие – кто знает, может, вайдеры натирали лезвия своих кинжалов каким-нибудь растительным ядом. Затем он осмотрел и промыл свои раны. Две из них оказались скорее царапинами, но раненая нога не на шутку кровоточила и сильно болела. Очень хотелось растянуться на мягком мху и поспать, но Лал понимал – вскоре вайдеры наведут на его след Призраков – это дело всего лишь нескольких часов. А значит, прямо сейчас нужно уходить. Нужно продолжать путь. Эльф остановил заклятием кровь, слегка затянул рану, немного поел, затем отвинтил крышку фляги, ополовинил её и поднялся на ноги. Из браслета брызнули золотые лучи, вырывая из темноты то огромную сосну, то – исполинский дуб. Закинув на плечо сумку, Лал двинулся в путь.

Он шёл, не останавливаясь, всю ночь и достиг замка к середине следующего дня. Прячась за стволами деревьев, то и дело оглядываясь, эльф очень осторожно приближался к зданию.

Алитер стоял в кружевной тени деревьев, на высоком холме, полностью окружённом лесом. Одна из его высоких ажурных башен наполовину обвалилась, и на её вершине росла низенькая чахлая сосёнка. Когда-то, похоже, вокруг замка был разбит большой ухоженный парк, окружённый красивой кованой решёткой, насквозь проржавевшие остатки которой всё ещё виднелись кое-где на земле, но после смерти последнего хозяина лес перешёл в наступление и, вытеснив парк, подступил к самым стенам. К подножию замка по склону холма поднималась крутая каменная лестница с растрескавшимися от времени ступенями.

Всё было тихо, однако эта тишина могла быть обманчивой. «Если Призраки устроили здесь ловушку, то мне их, конечно, не разглядеть», – подумал Лал. Однако, нужно было на что-то решаться. Несмотря на одолевающую его усталость, эльф, прыгая через две ступеньки, взбежал по лестнице, и быстрым шагом направился к правой боковой стене замка. Солнце ярко освещало стены Алитера, сложенные из камней синего, чёрного, красного и жёлтого цвета, замок, даже полуразрушенный, был действительно красив, но Лалу не было дела до всей этой красоты.

Он подошёл к правой стене замка, и, к своему ужасу, увидел, что на траве валяется выломанный из стены белый камень. Эльф коснулся пальцами тёплых камней и заглянул в небольшую нишу, расположенную как раз на уровне его головы. На него пахнуло сыростью. Ниша была пуста – книга исчезла.

В этот момент в Лала ударили сразу три бордовых луча, намертво приклеив его к стене. Эльф не успел заметить, откуда появились эти трое Призраков. Не выпуская жертву из-под прицела бордовых лучей, к нему, самодовольно улыбаясь, подошли лешан Карин и эльф Кизак, о жестокости которых по всей Валии ходили леденящие душу истории, одна страшнее другой. Третий Призрак, молодой лешан по имени Апсар, всего семь лет назад окончивший Греаль, держался чуть поодаль. Все трое были одеты в расшитые звёздами чёрные плащи.

– Ну что, недотёпа, попался? – язвительно спросил Лала Карин, вглядываясь в лицо приклеенного к стене эльфа. К своей досаде, он не видел на нём и тени страха. – Сейчас мы тебя приласкаем.

Три бордовых луча потухли лишь на мгновение, чтобы в следующую секунду превратиться в белые, но этого оказалось достаточно. Лал отклеился от стены, мягко упал на землю и перекатился по траве, уходя от лучей. Из рукавов его плаща молниеносно вылетели два кинжала – и нашли своих жертв. Первый кинжал вонзился в горло Карину, и Призрак, издавая булькающие звуки, упал на землю, второй поразил Кизака прямо в сердце.