Несчастливы вместе - Карина Пьянкова Страница 60

Я сама задавалась этим вопросом вот уже который день подряд. Ну ладно, я могла быть не в себе, но Кан-то уверял, будто помнит абсолютно все. Почему он не озаботился тем, чтобы наша ночь не имела последствий?

Именно. Идиотская история, которая никогда не произойдет с нормальным человеком. Зато со мной и с Кан Му Ёном это стряслось запросто.

— Ну… — начал было «папочка», и по тону я сразу поняла, что сейчас он будет оправдываться за свое безобразное поведение.

Но если у нас нет чувств и на самом деле мы оба не собирались вступать в брак, то чего ради ему пытаться выгородить себя перед бывшей невестой?

— Иногда такое случается, — только и развела руками я, сама не представляя, каким образом объяснить такую беззаботность. — Хотя я до сих пор не верю, что все произошло именно со мной. Я даже толком ничего не помню…

Ким нахмурилась, будто обдумывая что-то важное и не очень приятное.

— А ты, оппа? Ты помнишь, что тогда случилось? — спросила она у мужчины.

Как будто это имело хоть какое-то значение. Отец моего ребенка затравленно посмотрел на меня, покраснел, потом побледнел, но все-таки ответил:

— Я — да. Все до малейшей подробности.

Разговор сразу стал для меня куда как более интересным.

Ким Ми Сон на минуту замолчала, как будто ей нужно было подобрать слова для очередного не слишком приличного вопроса.

— А кто из вас был больше настроен против общества другого? — зачем-то захотела узнать она.

Какой смысл имелся в ее вопросе, я не поняла, но все-таки честно ответила:

— Я. Меня Кан как мужчина вообще не привлекает.

Краем глаза заметила, как Кан Му Ён пошел красными пятнами от гнева.

— Даже сейчас? — процедил он, коснувшись моей руки.

Пожав плечами, ответила чистую правду:

— Даже сейчас.

На что этот тощий бабник вообще рассчитывал? На то, что после пары более-менее героических поступков я вдруг воспылаю к нему неземной страстью и возведу его в ранг своей эротической мечты? Это он определенно зря.

Сказать, что таким словам Кан не обрадовался — значит, ничего не сказать. Мужчина просто застыл на своем стуле с таким выражением лица, что даже не хотелось думать, что же творится в его голове.

— Ребенок должен появиться на свет, это главное, — пожала плечами шаманка, как будто ее слова все объясняли. — Вы не желали иметь с оппой ничего общего… Поэтому вам немного помогли. Заставили проявить интерес.

— Кто?! — тут же потребовала я сдать виновника всех моих несчастий. Хотелось бы знать, кто повинен в моих бедах.

Шаманка разом как-то растерялась и смутилась.

— Ну, это довольно сложно объяснить человеку, далекому от сакрального… — замямлила Ким Ми Сон.

— Короче, кто мне обеспечил… то есть помог Кану обеспечить мне эту беременность?! — наплевала я на сакральное и прочую дребедень.

Кан Му Ён закрыл лицо руками. И плечи у него затряслись. Вот ведь ржет бессовестно над моей бедой, собака этакая! Ну хоть кого-то радует творящийся в последнее время бред.

— Провидение, — обреченно выдала Ким Ми Сон, тяжело вздохнув. — Это была воля высших сил, Адамс-ши. Против них никто не может идти.

Бред какой-то. Далась моя дочка этим самым высшим силам. Тем более непорочным зачатием как-то даже и не пахнет в моем случае.

— Мы жили в тысячах километров друг от друга. Мы не знали друг друга большую часть жизни и могли бы никогда не встретиться… Мы не любим друг друга. К чему все эти сложности? И одной причины хватило бы, чтобы этот ребенок никогда не появился на свет.

Да… А ведь кое в чем шаманка, может, и права. Чтобы этот ребенок был зачат, действительно требовалось вмешательство высших сил и никак иначе. С Каном я бы в постель добровольно сама точно не легла. Никогда. Ни за что. Да и сам он… Интересно, если бы мы не попали с этим пророчеством в задницу, стал бы он так настойчиво за мной увиваться? Или просто бы принял отказ и уехал? Вряд ли у него мало кандидаток в любовницы.

— А ты? — дернула я за рукав случайного любовника, с которым, оказывается, меня свела судьба в самом прямом смысле этого выражения. — Подумай, я была бы тебе нужна, если бы кто-то наверху не решил, что нам следует оказаться в одной постели?

Хотя на самом деле я подозревала, что уже знаю, какой будет ответ на мой вопрос. Он тоже не был от меня в большом восторге.

— Не знаю… Ты настоящая красавица… Но твой характер…

Осталось только вдохнуть. Сколько раз я слышала о себе именно это. Ты красавица, но с таким характером, что и близко подойти страшно.

— Не обижайся, Лиллен, — практически взмолился иностранец, видя, что я не слишком обрадовалась таким «комплиментам». — Я…

Только махнула рукой. Я на самом деле и не ожидала, будто он начнет беречь мою тонкую душевную организацию. Да и не хотела этого. Лучше горькая и обидная правда, чем сладкая ложь во спасение. Никогда не терпела лжи. Любой лжи.

— Расслабься, Кан. Ты хотя бы не врешь — уже что-то. И теперь мне примерно ясно, что же тогда случилось…

Мы оказались оба не виноваты в случившемся. Просто где-то наверху было задумано, что однажды мы с Кан Му Ёном встретимся вопреки всем обстоятельствам, проведем вместе одну только ночь, и я забеременею. И теперь все это сбылось.

— Вот только хвост тянется все-таки из Корё. Те мерзавцы, что пытались нас убить, они ведь были из твоей страны? — спросила я, вспомнив, как резала слух чужая речь.

Ми Сон подавилась чаем от такой новости. Надо сказать, с выпученными глазами и покрасневшим от удушья лицом она потеряла половину привлекательности, и это немного смирило меня с ситуацией.

— Да. Они были из Корё. И они искали нас обоих. Хотели убить. Меня собирались убить первым. Потом — тебя.

Говорил папочка моего чада так, будто потеря моей персоны для него стала бы большой трагедией.

— И тот, кто приходил за мной в больницу, он ведь тоже был иностранцем, — расстроенно вздохнула я, откинувшись на стуле. Наружу упорно рвалась сытая отрыжка. Но так низко я никогда не паду. — Айнварцы за мной пока не носятся с желанием немедленно убить. Стало быть, пророчество ваше. Или широко известно в узких кругах… Так что ты, паразит, зря на моих друзей грешишь. Парни меня никогда не подставят.

Кан Му Ён закатил глаза в ответ.

— Лиллен, сейчас никому верить нельзя. Только самым близким.

— Так друзья — самые близкие! — искренне возмутилась я.

Паршивец заставил меня повернуться к нему и заявил, глядя прямо в глаза:

— Лиллен, самый близкий для тебя сейчас — это я. И никто больше. Потому что я для тебя и нашей дочки сделаю абсолютно все. Даже жизнь отдам.