Конец пути - Александр Прозоров Страница 60

— Этого? — удивился сановник. — Зачем он тебе? У меня есть много более умелых слуг, а это всего лишь десятник!

— Мы просто сразимся в поединке, Ахтой Бао. Он оскорбил меня, но мне не хочется вносить беспорядок в дворцовую службу. Будет разумнее, если мы решим разногласия позднее.

— Кемил, Кемил, — покачал головой сановник. — Разве я не просил тебя быть вежливым? Скажи, разве не просил?

— Просил, уважаемый Ахтой Бао. А что такое вежливость, Кемил? Встречать без криков… Говорить с приятными словами… Не угрожать, если тебе… Если нет опасного…

— Ты ничего не понял, Кемил, — разочарованно поцокал языком толстяк. — Вежливость — это когда ты разговариваешь с людьми так, чтобы никому из них не захотелось тебя убить. Ты так и не понял. Теперь тебя все-таки убьют. Жаль, у правителя после войны и без того мало десятников. Прощай, Кемил. Прости, господин, я распоряжусь приготовить главный вход для твоих ног.

Верховный сардар ушел, а путники, давая ему время приготовиться к встрече, постояли еще немного.

— Ну, пора? — спустя несколько минут поинтересовался Любовод.

— Торопишься? — оглянутся на него Олег. — Чуть раньше, чуть позже — какая теперь разница? Мудрый Аркаим все равно обещал считать время по закатам, а до вечера еще далеко.

— Все едино, друже, лучше закончить поскорей.

— Хорошо, понесли.

— Позволь помочь тебе, господин, — внезапно поинтересовался десятник.

— С чего бы это вдруг?

— Я… Я хочу помочь… Ну я хочу попросить у тебя прощения, господин.

— Если ты сразишься со мной, Кемил, то тебе не придется этого делать. Вдруг ты уцелеешь? Я устал, моя сабля иступилась о сотни глупых голов. У тебя есть шанс.

— Я… Я не знал, что вы знакомый великого сардара.

— Какая разница? Как только что мудро помянул Ахтой Бао, вежливость состоит не в том, чтобы отличать господ от слуг, а в том, чтобы никому не хотелось тебя убить. Совсем никому.

— Я прошу прощения, господин. Я сделал глупость, Я никогда в жизни больше не произнесу таких слов.

— Даже не знаю. Хотя… Если тебя убить, ты уже никогда не сможешь воспользоваться этим уроком. Неси.

Как и обещал верховный сардар, люк над парадным входом во дворец был распахнут. Отпустив десятника, путники начали спускаться, но едва они преодолели первый пролет, как снизу появился мудрый Аркаим — в легком зеленом парчовом халате с рубинами на плечах и в небольшой шапочке, которую украшал кристалл. Он стремительно поднялся по лестнице, и семенящий сзади великий сардар отстал на три пролета.

— Опустите, — ткнул пальцем в ступеньки правитель, присел рядом с тюком, откинул край оленьего полога. Довольно рассмеялся: — Я знал, я знал… Я сразу понял, чужеземец, отчего ты потребовал впустить тебя через вход, предназначенный только для правителей. Сразу понял! Ну что, братец. Рад тебя видеть. Честно говорю, очень рад. — Он опять захохотал. — Сардар! Я дозволяю этим людям, моим друзьям, до самой смерти пользоваться главным входом дворца богов!

— Слушаю, господин, — склонил лысину толстяк, успевший избавиться от накидки.

— А ты доносчик, Ахтой Бао, — тихо сообщил ему ведун.

— Ну что ты, господин. Просто правитель должен знать все.

— Снимите с него веревки, сардар, — выпрямился мудрый Аркаим. — Ведь это мой брат. Наденьте на него кандалы. Золотые. Ведь это мой брат. Заприте не в порубе, а в укромной комнате дворца. Ведь это мой брат. И уберите из его комнаты все зеркала. Ведь это мой брат… А вы отдыхайте, отдыхайте. Вы честно заслужили свой отдых.

Правитель ушел вниз по лестнице, на втором этаже свернул и исчез за одним из пологов.

— Слуги уже готовят ваши комнаты, господин, — развел руками верховный сардар. — Простите, что не смогу проводить вас до них, но мне нужно исполнить приказы великомудрого Аркаима.

— Надо же, — удивился купец. — Аркаим так и не вспомнил про седьмой осколок. Может быть, он ему и не нужен? Может, он обхитрил нас и на деле хотел, чтобы мы догнали и пленили его брата? Насчет платы за Раджафа уговора не было. Значит, за него мы не получим ничего…

* * *

Верховный сардар Ахтой Бао умел быть вежливым. Войдя в свои комнаты, путники тут же увидели выставленные на подносах яства. На любой вкус, в любых количествах, которые мог вместить желудок. Уже была приготовлена и чистая одежда, и постель. Слуги заливали воду в котел умывальни, а одна из служанок любезно сообщила, что если господа желают навестить своих выздоравливающих друзей, то те проживают у них над головами.

И Ксандр, и раздобревший Будута, поселенные в соседних комнатах, чувствовали себя вполне хорошо. Раны затянулись, боли отступили — хоть сейчас в новые походы и новые битвы. Но пока собравшимся вместе давним спутникам удалось победить лишь четыре больших кувшина с медом и столько же — с пивом.

Так и прошли первые после возвращения три дня. Гости отмылись, два дня подряд спали от раннего вечера до позднего утра, наедались всякими разносолами, пили пиво и квас из репы. Однако на четвертое утро служанки передали им приглашение верховного сардара выйти к трону правителя.

Трон они узнали сразу — слегка пахнущего сладковатой мятой кресла из драгоценного сандала было невозможно не узнать. Наверное, на всей земле такая роскошь была только у одного человека. И если он решил перевезти ее из горного дворца в Каим, значит, он окончательно вознамерился обосноваться именно здесь.

— Наимудрейший из правителей передал мне важное поручение, господа, — наконец появился в тронном зале щекастый Ахтой Бао. — Он настоятельно просил вас посетить его брата в его узилище.

Сановник приторно улыбнулся и склонил голову, давая понять, что сам он с гостями не пойдет.

— И где он пребывает? — недовольно уточнил купец.

— Там же, где когда-то ждали своей участи и вы, господа.

— Это там, у кухни, — вспомнил Олег. — Идем, посмотрим, что ему нужно.

— Чего нужно? — недовольно буркнул Любовод. — Посадить нас рядом с Раджафом ему нужно. Мы все, что могли, уже сделали. Так чего держать? Опять же, опасны мы ему. Много знаем, много можем. Таких или на кол завсегда умные правители сажают, или в поруб на веки вечные. Заодно и платы обещанной давать не надобно.

— Ой, нога чего-то болит… — вдруг захромал холоп. — Вы идите, я посижу пока.

— Ты кое о чем забыл, друг мой, — усмехнулся ведун. — У меня на поясе сабля, у тебя меч. Так в поруб не сажают. Да и комнаты эти для родовитых узников. А мы рылом не вышли, нас бы в поруб за стены поволокли. Идем, Будута, потом вылечишься.

— А все едино, — буркнул новгородец. — Показать узилище хочет поначалу. Дабы поняли, чего ждет нас, коли не смиримся.

Нужный люк они нашли легко и просто — возле него стояли двое стражников. Видимо, предупрежденные, они сразу посторонились перед гостями.