Битва королей. Огонь эльфов - Бернхард Хеннен Страница 60

— Упали только эти две.

— А где наш убийца? Для него, пожалуй, тоже должна быть фигура.

— Ты мыслишь слишком узко. Наш убийца — это не фигура. Он игрок белой стороны. Поэтому у него все лица и в то же время нет лица.

Волосы на загривке Ганды стали дыбом. Если ты готов принять участие в бредовых затеях Олловейна, они начинают казаться сами по себе логичными. Но она не просто фигурка на доске!

— Почему нас не убрали со стола, если мы побиты? Так ведь по правилам, верно? Побитые фигуры убирают с поля.

— Нет, не всегда. Бывает три вида событий, при которых фигурки нейтрализуются, но не выходят из игры. Их просто откладывают в сторону. После этого все зависит от того, кто ходит следующим. Таким событием является цезура при игре в фальрах. Обе стороны бросают кости. Чей результат лучше, тот и делает следующий ход, вне зависимости от того, чья была очередь. В такой момент будущее зависит только от броска костей.

Лутинка упрямо рассмеялась.

— Тогда у меня для тебя хорошие новости. Я прекрасно умею мошенничать в кости.

Эльф криво усмехнулся.

— Кто бы мог подумать, что когда-нибудь придется вложить свою жизнь в руки мошенницы?

Почему она никогда не встречала кобольда, который бы так ей улыбался, печально подумала лисьеголовая. Немного лукаво, при этом искренне и тепло. Доверительно. Было время, когда она с ума сходила от улыбок Элийи. Никто другой из лутинов не излучал столько уверенности и самоуверенности, как Глопс.

У Элийи было видение. Он хотел изменить мир. И был непоколебимо убежден в том, что сумеет сделать это. Тем, кто был рядом с ним, было очень легко разделить его мечту. Его сила и энтузиазм были заразительны. Жизнь с ним превращалась в настоящее приключение.

Ганде понадобилось очень много времени, чтобы понять, что Элийя любит только свою мечту. Все спутники были заменимы. Важна была лишь цель. Когда лисьехвостая наконец поняла, улыбка Элийи утратила очарование.

«С Олловейном будет то же самое, если я смогу узнать его получше», — сердито подумала рыжая. Голова кружилась.

— Ты в порядке? — спросил эльф.

— А что, я так выгляжу? — успела произнести она, прежде чем у нее подкосились ноги.

Каким-то образом он успел подхватить лутинку прежде, чем та грохнулась на пол. Танцующий Клинок понес ее на руках, как ребенка. Ганда положила голову эльфу на плечо. Давно уже она не чувствовала себя такой защищенной. Она была не совсем в сознании, но и не спала. Пока мастер меча нес ее, она словно грезила наяву.

Он хотел отнести Ганду в ее комнату и положить на постель. Лутинка смутно припоминала, что начала протестовать. И, наверное, он послушался, потому что продолжал держать ее на руках. Лисьехвостая не могла толком объяснить себе эту свинцовую усталость. Может быть, это по-прежнему действие яда? Но она ведь так долго спала!

Кобольдесса чувствовала, что Олловейн несет ее, но шагов его не слышала. Будто оба они парили в воздухе… Веки ее были слишком тяжелы, чтобы вырвать у них возможность видеть свет. Лишь время от времени Ганда сонно моргала. Потом видела, как мимо проплывали слабо освещенные стеллажи.

Эльф что-то рассказывал. Он шептал. Его голос вкрадывался в уши. Она чувствовала его теплое дыхание, когда он говорил. Но где-то между ухом и рассудком терялась часть смысла. Речь шла о кобольде по имени Лабакс. Он сражался в Филангане и во сне пережил встречу с загадочным чудовищем, проходившим сквозь скалы. Все товарищи кобольда были убиты.

Ганда хотела сказать Олловейну, что знает, какое существо убивало в эльфийской крепости. Но ее язык лежал между губами, словно выброшенный на берег кит. Бесконечно тяжелый. Мертвый.

Должно быть, она ненадолго задремала. Оцепенело огляделась по сторонам. Она находилась в зале со множеством пюпитров. Ганда чувствовала пульсирующую силу звезды альвов. Звезда, через которую они вошли, находилась всего в паре шагов.

Олловейн стоял на коленях рядом с ней.

— Ты чувствуешь себя достаточно крепкой, чтобы увести нас отсюда?

Лутинка села и помассировала виски.

— Колдовать и пнуть в задницу рогатую черепаху я могу в любой момент, как бы я ни выглядела. — Ей было дурно. Ощущение было, как будто она пила всю ночь. Большой стакан молока с двумя взбитыми яйцами был бы кстати.

В большом круглом зале горели лишь две масляные лампы. Обе стояли на довольно большом расстоянии от них. В слабом свете пюпитры были похожи на большие прямоугольные щиты. Их окружал целый легион воинов-теней. Ганда усмехнулась. Глупость какая!

Послышался глухой хлопок. Олловейн обернулся. Звук доносился из просторного коридора, который вел отсюда вглубь библиотеки. Казалось, с полки упала какая-то книга.

Лисьехвостая невольно вспомнила о Квальбаме III и его дурацких историях о книгах. Несправедливо, что кобольд мертв. Он умер, потому что знал ее. Умер, потому что она ему доверяла.

Мастер меча достиг коридора. Внимательно огляделся по сторонам.

Лутинка схватилась за край ближайшего пюпитра и поднялась. На ногах она по-прежнему стояла нетвердо. Когда же это наконец закончится? И когда она избавится от этих страшных головных болей?.. Краем глаза Ганда заметила движение. Она потеряла равновесие. Что-то коснулось ее. Кобольдесса покачнулась и завалилась набок. Над ней возвышалась огромная тень. Клеос! Он был вооружен длинным посохом, на концах которого красовались лезвия кос.

— Ты меня напугал… Ты… — Ганда хотела опереться и снова встать, но жгучая боль пронзила левую руку.

Минотавр наклонился и что-то поднял. В его огромных лапах предмет казался крохотным.

— Подними правую руку вверх, и я подарю тебе жизнь.

Лутинка так запуталась, что хотела уже послушаться, когда увидела, что именно поднял бывший хранитель знания. Это была кисть руки.

Ганде стало дурно. Она посмотрела на свою левую руку. Полумрак мешал разглядеть, что произошло. Рука заканчивалась обрубком. Это ее руку поднял Клеос.

Несмотря на то что Ганда видела культю, рассудок отказывался признавать очевидное. Ее рука… Как же так?..

— Руку! — грубо потребовал Клеос. — Ты…

Минотавр крутнулся вокруг своей оси. До ушей Ганды донесся металлический звон. Там, где сталь ударилась о сталь, вверх взметнулся сноп искр.

Пугающе быстро вращался посох с клинками. Олловейн пригнулся. Удар, предназначавшийся ему, разделил надвое тяжелую столешницу. Минотавр и эльф кружились в смертоносном танце.

Этому Клеосу не нужен был костыль. Ганда сомневалась, что прежний Клеос смог бы сражаться с такой ловкостью. Несмотря на то что в темноте она мало что могла разглядеть, лутинка была уверена, что у этого минотавра голубые глаза. Произошло именно то, что предсказывал Олловейн. Враг диктовал ходы. Они выбыли из игры. Убийца знал, что они придут сюда.