Обсидиановая бабочка - Лорел Гамильтон Страница 60

Свет тускнел, пока зал не погрузился в темноту. И еепрорезал тусклый узкий прожектор. Это было едва заметное белое сияние, когдапрожектор высветил дальний, самый дальний угол затемненного зала.

И в это световое пятно вошла фигура. Корона из блестящихкрасных и желтых перьев склонилась к свету. Плащ из перьев поменьше покрывалэту фигуру от шеи и до края светового круга. Корона поднялась, открыв бледноелицо. Это был Сезар. Он повернулся в профиль, показав серьги от мочки досередины уха. Золото сверкнуло в полуобороте головы, и свет стал ярче. Сезарчто-то взял в руки, и музыкальная нота наполнила ближнюю тьму. Тонкая,вибрирующая нота, как звук флейты, но это была не флейта. Красивая песня, ножутковатая, будто плачет какое-то прекрасное существо. Человек-ягуар снял снего мантию и исчез в темноте. На плечах и груди Сезара лежал тяжелый золотойворотник. Если он настоящий, то это целое состояние. Из темноты со всех сторонк свету потянулись руки и, прикрываемые полумраком, сняли корону.

Сезар медленно двинулся по залу, и на полдороге я увидела,что он играет. Это было что-то похожее на свирель. Песня прорезала темноту,ползла сквозь нее, то радостная, то траурная. Кажется, действительно играл он,и у него потрясающе получалось. Ягуары сняли с него все, что на нем было:небольшой щит, странную палку, похожую на лук, но не лук, колчан с короткимистрелами или нечто подобное. Он уже был близко, и уже стали различимынефритовые украшения у него на килте, хотя это был не килт, но и не юбка тоже.Спереди этот предмет укрывали перья, а сзади была какая-то дорогая материя. Ещенесколько рук высунулись из света и сняли эту одежду вместе с нефритовым убором.Сейчас действие происходило достаточно близко, и видно было, что рукипринадлежат ягуарам. Они раздели его до плавок телесного цвета, таких же, какиебыли на нем раньше.

Песня взлетела в полумрак, когда он приблизился к последнемуряду столов. Казалось, видно, как ноты взлетают подобно птицам. У меня обычномузыка не "вызывает поэтических ассоциаций, но сейчас происходило что-тодругое. Почему-то ясно было, что это не просто песня, которую можно послушать изабыть или напевать потом. Думая о ритуальной музыке, люди представляют себебарабаны, у них возникают ассоциации с ритмом сердца, приливами и отливамикрови. Но не все ритуалы должны напоминать нам о теле. Некоторые создаются длятого, чтобы намекнуть, зачем выполняется ритуал. Всякий ритуал сотворен сердцемво имя божества. Ну, пусть не всякий, а почти всякий. Мы кричим: эй, Бог,посмотри на меня, на нас, мы хотим, чтобы тебе понравилось. Все мы в душе детии надеемся, что папочке или мамочке понравятся наши подарки.

Ну, бывает, правда, что у мамочки с папочкой характер тотеще.

Сезар выронил свирель, и она повисла на шнурке у него нашее. Он опустился на колени и снял сандалии, потом отдал их женщине заближайшим столом. Она как-то завозилась в полумраке, будто не знала, хочет лиих брать. Наверное, опасалась после предыдущего представления. Честно говоря,трудно ее в этом упрекнуть.

Сезар остановился у следующего стола и тихо заговорил сдругой женщиной. Она встала и сняла с него золотые серьги. Тогда он пошел отстола к столу, позволяя иногда мужчинам, а чаще всего женщинам снимать с себяукрашения. Наверное, поэтому серьги и были самые дешевые, самые поддельные извсего его наряда. Кроме последних серег. Приличных размеров нефритовые шарики вкаждой мочке, но отличали их фигурки, которые висели ниже, и они танцевали прикаждом шаге, двигались при каждом повороте головы. Каждая из них была почти втри дюйма высотой, и они задевали плечи, как пряди волос, которых не было.Когда он подошел ближе, стал виден зеленый камешек, искусно врезанный в одно изэтих неуклюжих божеств, которых так почитали ацтеки.