Ржавая Хонда - Владимир Яценко Страница 60

– Да ну?!

Его реплика повисла в воздухе. Тэгг, переливаясь золотом, опять отошёл к окну.

– Завтра ты начинаешь работу. Утром, для избранных, показательные диспуты мудраков, затем, после обеда, встреча претендентов. И до следующего утра вы должны вынести вердикт. Потом ты получишь награду, и тебя отправят обратно в то же место и за мгновение до того, как кому-то суждено тебя увидеть. – Тэгг замолчал, что-то припоминая. – Там были какие-то цепи?

– Нет-нет, – поспешил заверить его Лим. – Мне всё подходит, а цепи я могу оставить и здесь. Не надо цепей…

– Это очень важно, потому что обратно мы должны отправить ту же массу, что и получили. – Тэгг обернулся и критически оглядел Лима: – А ты заметно поправился.

– И что?

– Проблемы с наградой, – фыркнул Тэгг. – Лишний вес, переданный с тобой отсюда, приведёт в твоём мире к большим разрушениям. Смотри, чтоб кого-нибудь не придавило!

«Он мной недоволен, – понял Лим. – Где-то я ответил не так». Это было неприятно. Лиму нравился этот старик, понимающий и шутки, и иронию. И Тэгг спас ему жизнь.

А Лим привык оплачивать долги достойной монетой.

– Так что у тебя сегодня последний свободный вечер. Я думаю, не повредит, если ты немного развлечёшься. Сходи в город, посмотри, как мы живём, что пьём и что едим. – Теперь Лим почувствовал, что Тэгг уже давно думает о чём-то своём. – Вот, возьми. – Лим механически принял прямоугольный листок из неизвестного ему плотного материала. – Здесь тебя накормят. Пригласи с собой моего референта. Она покажет. А теперь ступай.

Он вернулся к столу и, не глядя на Лима, несколько раз хлопнул в ладоши. В комнату стали заходить люди. Лим постоял ещё немного, затем двинулся к двери.

«Что-то я испортил», – подумал он.

* * *

Лия – молодая женщина, ухаживавшая за ним с первых минут его пребывания в этом мире, меньше всего походила на «референта». Невысокая, с узкими бёдрами и крепкой грудью, по меркам Джелибалада она не была красавицей. Но прямая осанка и высоко поднятая голова выдавали в ней человека гордого и знающего себе цену.

Когда Лим пригласил её в город, она просто захлопала в ладоши, а Лим, чувствуя незнакомую теплоту в груди, стоял и смотрел, как она радуется, досадуя на свою чёрствость и неприспособленность к обычным человеческим чувствам.

Сам город ему понравился. Лия провела его по широким улицам, вымощенным тротуарной плиткой всевозможных цветов и оттенков. Высокие, в несколько этажей дома величественно и непоколебимо устремляли свои шпили в вечернее небо с уже появляющимися звёздами. Всюду зажигались светильники, отбрасывающие яркие блики на дома и на мостовую. В городе чувствовались сытость и достаток.

Когда уже совсем стемнело, Лим заметил вывеску с картинкой, совпадающей с рисунком на карточке Тэгга. Лим вытащил её из кармана, убедился, что ошибки нет, и протянул карточку Лие. И вдруг почувствовал напряжение, заминку. Не хотела Лия идти в эту корчму. Ни с ним, ни без него.

Лим нахмурился, он хотел её спросить, но она уже уверенно направилась к огромному, каких-то немыслимых размеров, привратнику, который сперва решительно загородил вход, но, увидев карточку Тэгга, услужливо распахнул перед ними дверь.

«Удивительная женщина», – подумал Лим, усаживаясь в удобное кресло за высоким широким столом почти в центре небольшого пустого зала. Он ни разу в её точных и ёмких ответах не почувствовал ни тени фальши или лжи. Лия каким-то непостижимым для него образом не только давала понять, на какие вопросы отвечать не будет, но и вела беседу так, что у него просто язык не поворачивался эти вопросы задать.

«Этот приём стоит запомнить, – подумал Лим, – наверняка пригодится».

Пока Лим привычно оценивал обстановку, осматривая двери, светильники, расположение столов, Лия переговорила с прислугой, и перед ними начали появляться блюда с едой. Запах пищи отвлёк внимание Лима от размышлений, почему в корчме вечером совсем нет посетителей. Когда же он принялся за еду, его наконец отпустило. Вся эта тэгговская возня с тайнами, диспутами претендентов и прочим мудрачеством предстала совсем в другом свете. Это – не его война. Через двое суток он покинет этот гостеприимный мир и вернётся к крови, борьбе и смерти…

Но сейчас он опять добился своего! Муса сказал: пусть найдёт в каменном мешке воду и пищу. И Лим нашёл и то и другое! Лим нашёл здесь и женщину. И какую! И она улыбается ему! Ей было хорошо с ним. Через какое-то очень короткое время они уйдут отсюда, и до утра ему будет достаточно времени, чтобы убедить её в своей неутомимости.

– Что такое «референт»? – спросил он. – Специалист по выхаживанию особо немощных мудраков?

Лия улыбнулась. У неё была чудесная улыбка.

– Не только. Референт – это специалист по многим вопросам. Тэгг спрашивает, я – отвечаю.

– И в чём же ты специалист?

– Законы, организация и планирование производства, торговля. Но основная специальность – формовка ткани.

– Ткачиха, значит, – уточнил Лим.

Лия рассмеялась, она тепло смотрела на Лима:

– Если ты называешь плотника лесорубом, то я, конечно же, ткачиха. А ты чем занимаешься?

– Работаю в библиотеке.

Она кивнула: «Где же ещё работать мудраку?»

– Библиотекарь?

– Ну нет, – Лим смущённо опустил глаза. – Пока только дифтер, санитар…

– Зачем в библиотеке санитар? – не поняла Лия.

– То есть как это «зачем»? – удивился Лим. – Если кожу не тревожить, она болеет. Каждый свиток нужно развернуть во всю длину, проверить обе стороны. Плесень, жук, бабочка… кроме того, влага. Нужно вовремя обнаружить дефект. Каждой причине повреждения – своё лекарство. Масло, сушка, тальк, известь. Многое зависит от сырья: овца, коза, свинья, телок. А таких свитков – сотни тысяч. Это огромная работа…

– Такая мирная профессия… – задумчиво протянула она. – Но прибыл ты не в лучшем состоянии.

– А! – беспечно отмахнулся Лим. – Повздорил с одноклассником по поводу места дальнейшего хранения библиотеки.

– Похоже, у твоего оппонента более веские аргументы, чем у тебя.

– Он – царь.

– Тогда уступи. Не всё ли равно, где хранить книги.

– Нет, – насупился Лим. – Не всё равно. Через две тысячи лет их библиотека сгорит. Наследие предков будет уничтожено…

– Ого! Две тысячи лет… об этом тоже в твоих книгах написано?

– Да. И о том, что нынешняя империя рухнет под натиском сверкающих лат и развевающихся штандартов. Тоже с Запада, только с другой стороны Средиземноморья…

– Ты веришь всему, что написано?

– Ты не понимаешь, – Лим вдруг почувствовал тоску. И тяжесть. – Это не просто книги. Это души когда-то живших героев. Как они это сделали, уже не знает никто. Но книги, сделанные сегодня, – это всего лишь дорогая кожа и красивая вязь текста. А свитки, которым уже не одна тысяча лет, – это жизнь. Начинаешь читать и живёшь. Сворачиваешь свиток, и всё знание, которое он хранит, переходит тебе. Становится частью тебя, частью твоих знаний, умений, навыков. Будто сам всю жизнь этим занимался.