Башни земли Ад - Владимир Свержин Страница 60

— Да-да, весьма любезно! Мы с кузеном и наши люди проголодались с дороги.

— Всегда к вашим услугам, — склонил голову Дюнуар. — А после легкой трапезы вы можете увидеть, как наше войско отражает удар тяжелой кавалерии.

— Прекрасно!

— Ночью для вас и ваших людей будут разбиты шатры в лагере, и вы, господа, воочию оцените, в каком порядке он содержится и насколько хороша караульная служба.

— Браво, браво, мсье Мишель, вы совершили настоящее чудо!

— О, не стоит приписывать мне чужие заслуги. Все это сделали пан Ян и офицеры братства святого Марка. Господа, убедившись в нашем гостеприимстве, завтра поутру вы отправитесь в обратный путь, чтобы засвидетельствовать своим государям наше совершеннейшее почтение. Столь глубокое, что оно не позволяет нам поднять оружие ни на одного из них. А поскольку войско наше создается для благого дела, для защиты христианского мира от полчищ Тамерлана и Баязида, то мы имеем честь передать через вас сердечный призыв королям Франции и Англии забыть распри и объединиться в борьбе с общим врагом.

— Дело, конечно, благое, — начал граф де Монвуа, — но это невозможно!

— Объединиться? Нет, решительно невозможно. Даже против Тамерлана.

— Увы, господа, — тяжело вздохнул пан Михал, — я ждал подобного ответа. Что ж, в таком случае вам следует вспомнить о рыцарской добродетели, именуемой щедрость.

— О чем это вы, мсье?

— Да-да, о чем это вы, сэр?

— Не стоит так беспокоиться, джентльмены. Мы не претендуем ни на ваши золотые шпоры, ни на рыцарские цепи. Но ведь, будем честными, вам, несомненно, были даны значительные суммы для подкупа пана Яна, меня и прочих командиров. Так вот, эти суммы вы оставите здесь.

— Но это грабеж!

— Ни в малейшей степени. Как можно! — почти ласково глядя на возмущенного француза, гулким басом проворковал Мишель Дюнуар. — Когда вы, граф, вернетесь к своему королю, а вы — к своему, то сможете с полной ответственностью сказать, что сделали все возможное, все, что было в ваших силах, чтобы выполнить порученную тайную миссию. Ибо защита христианских земель от вторжения неверных куда важнее распрей в благородном семействе.

— А если мы откажемся? — гордо расправил плечи граф Маунтвей.

Лицо Дюнуара помрачнело:

— Тогда обед для вас, увы, отменяется. Вы сможете не только увидеть, но и поучаствовать в следующих занятиях, и в полной мере оценить, как эти головорезы расправляются с отрядами тяжелой кавалерии. Неужели, джентльмены, вы и впрямь полагаете, что это хорошая мысль?

— Господин Раскольников, почему вы убили старушку, у которой в кармане был всего рубль, — не удержался от комментария Лис. — Ну, так ясное дело. Десять старушек — десять рублей.

— Да, Сергей, именно так все и происходит, буквально наживаемся на билетах, пока вы там мозгуете, где раздобыть средства на содержание армии, и топчетесь на месте вокруг Жана Бесстрашного, словно дети вокруг елки. Спасибо еще, в Европе кто-нибудь постоянно с кем-нибудь воюет, так что…

— Ну да, ну да, к ужину дюжина сладких калош на зубок перепадает. Но тут уж, кому татор, а кому лятор. Главное, не волнуйся. От имени и по поручению святого Урсуса, в ближайшее время состоится торжественная сбыча мечт и прочие пляски с бубнами, скачки с пиками.

— Все, обойдемся без треф и червей. Раз уж гости осознали необходимость раскошелиться, следует их хорошо накормить перед обратной дорогой.

Граф Балтасар Косса сидел на каменной скамье в увитой виноградом беседке и тряс головой, мучительно пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли.

— А, друг мой, проклятие Люциферу, чертовски рад вас видеть! Действительно, чертовски, — он попытался встать, опираясь на перила балюстрады, — похоже, я все-таки перебрал хваленого здешнего вина. У нас в Италии оно как-то мягче. — Кардинал собрался с силами и придал лицу осмысленное выражение. — Постойте, а где Анна?

— Анна? — деланно удивляясь, переспросил Вальдар. — По всей вероятности, нежится в постели, где ж ей еще быть в такое время?

— Как это так, в постели? — в свою очередь поразился кардинал. — А как же я?

— А вы, мой друг, изволили заснуть в беседке. И потому лишены были счастья оценить мягкость здешних перин.

— Дьяволовы ляжки! Какие перины? При чем тут перины? Я точно помню, что договаривался с ее высочеством встретиться здесь за полночь. На прощание она подарила мне такой поцелуй… — Балтасар Косса мечтательно поднял глаза к луне. Казалось, еще мгновение — и он завоет от томления и сердечной муки.

— Граф, — Вальдар с сомнением потер переносицу, — на вашем месте я бы не принимал такие подарки.

— Это еще почему? Уж не местного ли герцога мне бояться?

— Герцога? Нет. Хотя с ним в здравом уме тоже не стоит портить отношения. Поверьте на слово: о вчерашнем поцелуе лучше забыть.

— Вот еще! — возмутился кардинал. — О таких поцелуях не забывают.

— Вы правы, но, с Божьей помощью…

Балтасар насупился:

— Извольте объясниться.

— Боюсь, вы не поверите моим словам, но если б вы могли увидеть воочию…

— Анну? Я ее не только видел, но и осязал. — Косса потряс руками перед лицом Камдила. — Вот этими самыми пальцами ощущал!

Рядом с беседкой тихо зашуршало листвой стройное деревце. Вальдар прислушался.

— Похоже, у вас все-таки будет случай еще взглянуть на предмет своего обожания.

— О, счастье! — воскликнул кардинал, срываясь с места и едва не сбивая с ног Камдила, выскочил на аллею. — Она все-таки пришла!

Камдил едва успел отпрянуть в сторону, и вовремя. Обратное движение кардинала было еще стремительней и сногсшибательней.

— Там что-то стоит, — после секундной задумчивости произнес он.

— Думаю, вас огорчит известие, что именно с этим чем-то вы вчера целовались.

— Н-нет, — кардинал с ужасом поглядел на приятеля, — признайся, что ты врешь. Вот, как на исповеди, возьми и признайся немедленно. Клянусь, я отпущу тебе этот грех!

— Как на исповеди говорю. Это суккуб в своем натуральном виде.

— Суккуб? — Балтасар Косса еще раз выглянул из беседки. И остановился, раздумывая, ущипнуть себя или же чудище. — Господи, прости меня, грешного. Вальдар, ты не врешь? Я целовался с суккубом?

— Я же говорил, что тебе лучше забыть.

— Вальдар, я действительно целовался с суккубом?!

— Увы, это так.

— Все, я отлучу ее от церкви.

— Кого? — Камдил указал на дриаду-отступницу. — Ее?

— Да к черту ее. Анну. Как она могла так посмеяться над моими чувствами, над моей страстью. Все, анафема! — Балтасар Косса сжал кулаки. — Прокляну на веки вечные!