Как начать карьеру - Галина Львовна Романова Страница 60

— Извините, — ледяным тоном произнес градоправитель, — но здесь проходит сеанс…

— Непотребство здесь проходит! — перебил его старик. — Глумиться над мертвым телом!.. Не допущу! Немедленно прекратите и отпустите душу на покаяние!

Я вспомнил, что у священника и моего начальника в прошлом были трения по поводу диаметрально противоположных взглядов на некромантию. С точки зрения церкви некроманты «работают» только с мертвыми телами и, даже оживляя покойника, лишь сообщают его телу подобие жизни. Душа же навсегда покидает свою обитель. К слову сказать, даже вера в Богиню Смерти не мешала священникам отрицательно относиться к некоторым проявлениям магии. Хотя многие служители богов с ней знакомы не понаслышке, призывают в повседневных обрядах и даже готовят ее учеников. Например, у нас в Колледже космогонию читал священник. Впрочем, этого старика можно понять — наверняка он лишен магических способностей, вот и завидует тем, у кого они есть!

Мм, способностей он, может, и лишен, а вот мою пентаграмму дезактивировал моментально, плеснув водой! Я и пискнуть не успел, как свеча в центре погасла, а дух убийцы задергался.

— За что? — взвыл он дурным голосом. — Я же ему еще не отомстил! Не-э-эт! Не хочу-у-у наза-а-ад… Верни-и-и-ите-э-э…

Голос стал слабеть, и с последним: «Я отомщу!» — Гига Клешнявый растаял окончательно во всех смыслах этого слова. На полу в камере остались только мертвое тело и пентаграмма, над которой, уперев руки в бока, бойцовым петушком застыл священник.

— А теперь все вон отсюда! — пронзительно воскликнул он. — Вон!

Спорить с представителем церкви не стал никто. Мы попятились к выходу. Шагая по коридору, я размышлял. Мне помешали довести обряд до конца, но кое-что все-таки удалось выяснить. Теперь бы подумать, что делать с полученными крохами сведений.

Поднимаясь из подвалов наверх, я придержал тюремщика за локоть:

— Скажите, пожалуйста, а кто мог зайти в камеру к заключенному?

— Да кто? Никто! — пожал он плечами. — Мы как узнали, сразу послали за господином Масом…

— А тем временем в камеру зашел сообщник убийцы. Тот, кто «отпустил» из тела одну душу и оставил его в полной власти второй — души-убийцы. Тот, кто знал, что перед ним двоедушник…

— Да никто не мог зайти! Покушение на господина градоправителя — это же важное преступление! Мы у камеры сразу поставили стражу…

— Кто стоял на страже? — продолжил допрос.

— Да вот он и стоял.

Я обернулся на одного из сопровождавших нас стражников. Оказавшись под огнем наших взглядов, мужчина остановился.

— Я это… того… не заходил я! — воскликнул он. — Что я, инструкций не знаю?

— Мои парни сто раз проверены и перепроверены, — проворчал начальник тюрьмы. — Присягу приносили, клятвы давали…

— Значит, с поста вы не сходили и никуда не отлучались? И никого не видели?

Было заметно, что стражник чего-то недоговаривает. Чтобы вынудить охранника хотя бы сделать намек на случившееся, я совершил перед его лицом несколько пассов. Сами по себе они не несли особого заряда энергии, но каждый сопровождался вспышкой искорок и для непосвященного смотрелся очень эффектно.

— Так видели или нет?

— Только вот… — На висках стражника выступил пот. — Господин лейтенант на минутку спускался. — Охранник затравленно кивнул на Тарана Винта. — Спросил, как дела, — и сразу назад.

— Точно? Только лейтенант Винт?

— Только лейтенант Винт! Он спросил — я ответил, что все в порядке. Это все. Клянусь богами!

— Лейтенант Винт?

Тот прищелкнул каблуками, словно отдавая честь:

— Так точно! Я обязан был проследить за тем, что с преступником, покушавшимся на жизнь градоправителя Маса, все в порядке…

Кто-то из них врал. Или кроме лейтенанта Винта в подземелье спускался кто-либо еще, кого стражник старательно выгораживал (а магический допрос я не имел права проводить хотя бы потому, что меня не учили такой технике), или лейтенант Винт… Лейтенант Винт…

— У вас есть зеркало?

— В моем кабинете, — кивнул начальник тюрьмы. — А вам зачем?

— Ну, — пришлось напустить на себя важный вид, — я же только что заглядывал в иной мир. Зазеркалье тоже иномирье в какой-то мере. Заглянув в зеркало, я нейтрализую то вредное воздействие, которое вызов духа мог оказать на мою собственную душу. Техника безопасности! Инструкция!

Похоже, это слово имело магическое значение для всех, кто работал в тюрьме. Во всяком случае, никаких вопросов больше не последовало.

На самом деле все было намного прозаичнее. В кабинете начальника тюрьмы (довольно просторном и уютном, даже занавесочки на окнах и цветы в горшках имелись!) я встал перед зеркалом и несколько раз шевельнул губами, беззвучно проговаривая: «Лей-те-нант… Ви-инт…»

Моя собственная артикуляция практически совпадала с движением губ покойника! Что же выходило? Таран Винт мне соврал? Он видел убийцу? Или — что вероятнее всего — он его и запустил в камеру? Стражник в этом случае либо выгораживал вышестоящее начальство, либо просто-напросто оправдывался перед нами. Скажем, подошел к нему лейтенант, как начальник попросил «погулять минутку» и, пока тот честно смотрел в другую сторону, зашел в камеру к убийце. А вслед за ним тенью проскользнул тот, кто нанес смертельный удар…

Но зачем это Винту? Не понимаю!

Пока я корчил рожи, лейтенант исчез — умчался в город по делам, ибо пострадавший накануне Анджелин Мас временно не мог перемещаться с прежней энергией и прытью. Вовремя он убрался, надо полагать! Что ж, пора и мне честь знать! Я, конечно, состою на государственной службе, но и у меня своих клиентов полно! Теми же оберегами и амулетами приходится приторговывать! Да и кое-какую мыслишку проверить не мешает…

— Ваша светлость!

Градоправитель повернулся ко мне с тем же выражением лица: «Как ты мне надоел, мелкий!»

— Что?

— Скажите, а преступников, которых казнят на площади, где хоронят?

— Возле храма, — процедил тот. — Чтобы священники молились перед ликами богов, прося о милосердии к оступившимся.

Очень хорошо! Попрощавшись, я направился в сторону храма, благо, от центральной площади городка до него было рукой подать. Ратуша, гостиница, тюрьма и храм стояли в начале четырех самых больших улиц, расходящихся от площади по четырем сторонам света. Пять минут быстрым шагом — и я уже стоял у высоких ворот. В отличие от жальника стены здесь были сложены из камня, а сами ворота оказались тесовыми, способными, кажется, выдержать и удар тараном. В одной из створок нашлась крошечная калиточка — скорее, кошачий лаз на уровне груди.

Обычно ворота жальника всегда открыты, но здешние «порадовали» меня прочным засовом. После настойчивого стука «кошачий лаз» отворился, и в нем появился сторож — сухонький мужчинка, чем-то напомнивший самого священника.