Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы... - Василий Звягинцев Страница 60

Тогда они разъезжались до начала следующего цикла. Тем, изменяет ли ему Лариса, Левашов ни сколечко не интересовался. Как будто это он философ, а не я. Олег считал, что нет абсолютно никакой разницы между изменой физической и эмоциональной. Смотрит она на досуге эротические фильмы или проделывает то, что там показывают, наяву, с живым партнером — что толку задумываться, сожалеть или ревновать? Ни от него, ни от нее не убудет, особенно если доброжелатели не станут надоедать никчемной информацией. Девочкой она и до него отнюдь не была, так что невелика разница.

В настоящее время у нее все еще длился период увлечения своей кисловодской ипостасью, и возвращаться в скучную, почти доисторическую Москву двадцать пятого, троцкистского года Лариса категорически отказывалась. На бывшей даче Матильды Кшесинской ей жилось неизмеримо интереснее. В компании Майи Ляховой и ее подружки — особенно.

Что может быть увлекательнее для девушки с таким, как у нее, советским прошлым? В сравнении с нашей компанией, где все старше ее лет на десять и постоянно озабочены собственными делами и мировоззренческими проблемами. А там — роль молодой, веселой вдовы со шведской фамилией и громадным капиталом в русских банках, собственная вилла на холме над железнодорожным вокзалом, приятное общение с местным бомондом, а главное, с семейством Лихаревых. С Эвелин она очень сдружилась, и Валентин, получив последний и окончательный, как хотелось думать, урок, демилитаризованный, вроде Японии после Второй мировой, полностью смирился с жизнью нормального, не стесненного в средствах, обывателя и даже, по слухам, собирался баллотироваться на очередное трехлетие на пост окружного предводителя дворянства.

Левашов «сбегал» за ней и настолько четко сумел все объяснить, что она явилась незамедлительно, в чем была. А была она хорошо одета для очередного «суаре» [44], оживлена и явно настроена на новые приключения. Наверняка более интересные, чем вечер в Курзале с танцами и последующим бриджем до утра.

Как водится, они расцеловались с Ириной и допустимое приличиями время щебетали за пределами звуковой досягаемости на гендерные [45]темы.

Затем я нарушил их милое уединение.

Лариса, приятно улыбаясь, стрельнула глазками на меня, на Ирину, замедленно-демонстративно поменяла положение предназначенных для вдумчивого созерцания ножек, правую перекинула через колено левой. До сих пор наивно уверенная, что такие приемы на меня действуют. На многих других — безусловно, а на меня — нет. Или это у нее инстинктивное?

— Ира, может быть, шампанского? — с ноткой капризности спросила она, закуривая модную в теперь уже ее мире длинную тонкую сигаретку, толщиной и вкусом напоминающую обычную солому.

Ирина неопределенно пожала плечами. Я-то, мол, при чем? У нищих слуг нет, как говорил Высоцкий в известном фильме.

Слуг в доме действительно не было, но мне не составило труда сходить и принести. Зачем же обострять отношения перед деловым разговором?

— Ну, девочки, со встречей! — Бокалы зазвенели романтически, будто в новогоднюю ночь.

— Ты мне вот что скажи, Лариса, с Лихаревым давно встречалась?

Взгляд у нее неожиданным образом ушел в сторону. Она что, недавно с ним спала и сейчас испугалась, что я об этом знаю? Какая глупость! В том смысле, что подобных вещей в нашей команде давно перестали опасаться. Всем известно, что при должной сноровке установку СПВ или блок-универсал всегда можно сфокусировать на любой точке и, следовательно, поймать каждого на чем угодно не составит труда. Потому одним из пунктов кодекса Братства предписывалось ничем подобным в отношении друг друга не заниматься. Категорически. Ну и, в виде «обратной теоремы» — избегать моментов, за которые в случае чего может быть стыдно. По большому счету. Естественные амурные приключения к данной категории не относились, тоже по определению.

— Недавно, а в чем вопрос?

— Он ничем не отличался от прежнего?

— А чем он мог отличаться?

— Лариса, я тебя сейчас спрашиваю не как репортер светской хроники. Ты наши принципы знаешь. Любопытством не страдаю. Спрашиваю, как следователь, ведущий серьезное дело. Ты — не какой-то там свидетель, ты одна из нас. После разборки в Кисловодске и на Валгалле мы Лихарева простили? Простили. С Эвелин ты работу провела? Провела. Нормально все было? Нормально — я в курсе. Теперь ответь, ты за ним последнее время никаких странностей не замечала? Каких угодно. Необычного поведения, проговорок, чего угодно касающихся, воспоминаний о предыдущей жизни, в чем-то отличающихся от прежних. Нет?

— Что нет — то нет, клянусь! С тех пор как возвратился, выглядит чуток пришибленным, а так — один в один. Что я, в людях не разбираюсь? О прошлом, сами понимаете, старается не вспоминать. Собственно, именно к такой жизни он и стремился, сбегая из тридцать восьмого. А что бес (то есть Дайяна) попутал, так с кем не бывает? Осознал и дал победителям честное благородное слово ничего подобного впредь не допускать. Вы ж его опустили, прости за грубость, отняли все, только женщину и деньги оставили. Он и притих. На меня и то, бывало, пугливо оглядывается…

Из дальнейшего разговора я выяснил, что никакой «корректировки памяти» у нашего Лихарева не случилось, да и не могло, конечно же, случиться. Для него «реальность-38/3», с наркомом Шестаковым — победителем в испанской войне, с дуггурами и всем прочим, не сформировалась. Дожил он в той, «38/2», до лета, уехал по приказу Сталина в Ворошиловск, откуда бежал в две тысячи пятый. О чем он уже подробно рассказывал Шульгину при встрече в Пятигорске, включая детали и подробности Сашкиного исчезновения из тела Шестакова.

Значит, еще одно подтверждение того, что «вставной эпизод» успешно вырезан из кинопленки и концы ее после изъятия и совмещения Шульгина склеились «без шва». Для здешнего Лихарева «отыгрыш» осуществился в момент первого снятия матрицы, а для «другого» микроразвилка образовалась на Валгалле, куда он кинулся вслед за «сбежавшим» наркомом и встретился с Сашкой и Дайяной.

Мозги сломаешь, пытаясь слепить в непротиворечивую картину вроде бы достоверные факты. Значит, не стоит и пытаться. Так вышло — и хватит об этом.

А вот практический вопрос остается — можно ли теперь считать год 2006/2 зоной «дьюти фри», свободной от таможенного и любого другого контроля? Кисловодский Валентин в эпизоде с московскими монстрами не подставился, хвост за ним не потянулся. «Материальный не потянулся, — одернул я себя. — Что касается ментального или еще более неуловимого нашими чувствами, отчего бы и нет? Причины и методика межвременной агрессии против Великого княжества Московского так ведь и остались до конца не проясненными…»

Выяснив еще кое-какие интересующие нас детали, мы с Ириной объяснили Ларисе, в чем причины ее срочного приглашения, и обрисовали, как видим предназначенную ей ближайшую задачу. Она отнеслась с пониманием и откровенным интересом.