Дороги скорби - Павел Серяков Страница 6

Как говорил папаша Рихтера, если быть дураком, то быть им следует до конца. А посему вор лишь улыбнулся и сказал:

— Мне нужно знать всю подноготную, дабы потом не жалеть о сделанном выборе. Расскажи мне все, что я должен знать. О себе, о доме, о кладовой и о том, чем вы живете.

— Все просто. В моем доме тринадцать комнат, одна из них принадлежит мне, одна пустует постоянно.

— А одиннадцать остальных?

— В них живут дети, но к последнему месяцу осени все спальни пусты. Этот последний месяц — месяц моего голода и…

— И тоски, — договорил за Амелию волк, словно уже не раз слышал подобное. — Прости, что перебил, Хозяйка.

— Тоски?

— Да, — она посмотрела на гостя, и в очередной раз Рихтер восхитился красотой её взгляда.. Златоглазая Амелия продолжила: — Люди убоги и дурны. Чем старше они, тем омерзительнее их кровь, а их кровь — моя жизнь. Стоило мне обосноваться в дубраве, я первым делом наслала на людские поселения неурожай и болезни. Когда люди оголодали и пошли охотиться, мой друг сделал свое дело. Дабы не утомлять тебя подробностями, скажу, что приучить крестьян платить мне дань оказалось намного проще, чем мы с Хельгердом ожидали. Я охочусь давно, но охота утомляет и меня. Наверное, Рогатый Пес осудил бы меня за это, но отец давно мертв, и я вольна поступать так, как сочту нужным.

— Ты приучила крестьян приводить своих детей на убой, словно скот? Там, откуда я родом, это называется схватить за… жабры.

— Я даю детям тепло и заботу, даю им то, что не могли дать их родители.

— И ты пьешь их кровь, — подвел итог Рихтер. — Ты детоубийца, а твой дружок — кровожадный монстр. Я все верно понимаю?

Волк зарычал, и его когти впились в деревянный пол:

— Следи за языком.

— Мы охотники! — воскликнула Амелия. — И ты в какой-то степени тоже. Я вижу в тебе охотничий азарт, но я пока не поняла, что его распаляет.

— Хорошо. Но почему именно дубрава?

— Любопытный сопляк.

— Хель, ну ты и сам был таким. Наш гость обладает пытливым умом, не более. Знаешь ли, менестрель, я родилась в этой дубраве. Правда, тогда здесь была крохотная дубовая роща, но не это главное. Дороги Охоты берут свое начало именно здесь, и лишь здесь я могу чувствовать себя как дома. Мое путешествие было долгим, охота изнурительна, и я смертельно устала. Пройдет еще несколько десятилетий, я наберусь силы и покину дубраву, чтобы однажды вернуться вновь.

Крыса лишь кивал головой в знак того, что сказанное хозяйкой логично и как белый день понятно.

— Хорошо, — произнес Рихтер, выслушав рассказ до конца. — Что ты хочешь мне предложить?

— Вечность в моей компании, разумеется, — ответила она. — Мы заключим сделку и будем соблюдать её условия. Все будут довольны, а главное, нас будет уже трое — вместе веселее.

— Я получу долгую жизнь?

— Вечную. И новое тело. Такое, чтобы мне нравилось смотреть на тебя.

— А что я отдам взамен?

— Взамен ты отдашь мне свое сердце, — увидев, как округлились глаза собеседника, хозяйка захохотала. — Нет, не переживай. Вам проще жить без него, а ему, сердцу, лучше быть у меня.

— Это все?

— А должно быть что-то еще?

— Всегда есть что-то еще.

— Всегда, — согласилась прекрасная женщина. — Ты будешь петь мне каждую ночь. Мне и моим детям. Может быть, даже Хельгерду. Я думаю, что вы станете хорошими друзьями да и выбора у вас по большому счету нет.

— Ваше лесное высочество, это серьезное предложение, и мне следует обдумать его, позвольте мне сперва как следует выспаться. Мой день начался двое суток назад, и, признаться, я валюсь с ног. Позволь мне немного отдохнуть, раз уж кормить меня никто не спешит. На рассвете озвучить тебе окончательное решение?

— Позволяю, а дабы у тебя не возникало никаких соблазнов, способных бросить тень на твою честь, спать ты будешь под присмотром Хельгерда. Не люблю, когда от меня убегают, трусливо поджав хвост. Подобные предложения я делаю настолько редко, что, считай, не делаю вовсе. Не оскорбляй меня низостью, будь достоин возложенных на тебя надежд.

— В таком случае до утра? — Рихтер протянул женщине руку, но та, очевидно, не поняла сего жеста и, лишь поморщившись, отвернулась. — Встретимся на рассвете и заключим сделку.

— Пусть будет так, — ответила Амелия, одарив вора лучезарной улыбкой. — Сладких снов, певчая птица.