С мечом кровавым - Пирс Энтони Страница 6

Мима снова пожал плечами.

— Мне раньше никогда не приходилось слышать о временном берсеркере, — сказал хозяин. — Очевидно, и ты таковым не являешься; у тебя даже не было оружия. Поэтому я вынужден признать: либо в тот момент в переулке очутился берсеркер, перерезал тхагов и скончался от удачного ответного удара прежде, чем добрался до вас, — что является полной бессмыслицей, поскольку никакого другого тела обнаружено не было, — либо все это сделал некий в высшей степени искусный воин, ненавидящий тхагов.

Очевидно, он обо всем догадался. Рука Мимы скользнула во внутренний карман, палец нащупал кольцо. «Пропал?» — подумал он и почувствовал два сжатия.

— Ты очень ловко управляешься с кинжалами, — говорил хозяин. — Но я ни разу не видел, чтобы ты жонглировал чем-нибудь, кроме них. Поэтому мне кажется, что ты никогда раньше не выступал. Просто ты исключительно умело владеешь оружием. Я знаю только одно сословие, которое может получить подобного рода подготовку, — это аристократия.

Мима молчал.

— А тут ты заявляешь мне, что не можешь выступать перед знатью. Потому что тебя узнают?

Мима кивнул.

— Так вот, позволь, я скажу тебе кое-что о маскировке, — быстро проговорил хозяин. — Прятаться лучше всего там, где тебя не станут искать. В этом секрет фокусов — обозначить ложный путь. Аристократ меньше всего ожидает, что другой аристократ будет скрываться, выступая на сцене перед знатью. Я хочу, чтобы ты показал свой номер; гарантирую, что никто тебя не разоблачит.

Мима отрицательно затряс головой.

— Ах да, твое заикание, — сказал хозяин, словно только что вспомнил. — Пожалуй, это действительно может навести на след. Я плохо знаю здешнее благородное сословие: слишком много путешествую, чтобы за всем уследить. Ничего не слышал о заикающемся аристократе, хотя, возможно, это просто моя неосведомленность. Предположим, мы добавим несколько фраз к пантомиме? Под маской и гримом твоего рта видно не будет. Если кто-нибудь за сценой в определенных местах станет произносить слова так, чтобы казалось, будто это ты?..

Мима, почувствовав огромное облегчение, пожал хозяину руку.

— И тем не менее, хотя мне не надо знать подробностей, — в заключение проговорил хозяин, — думаю, есть один человек, которому все должно быть открыто. Я ни за что на свете не позволю обижать ее, а вы, аристократы, известны своим небрежным отношением к романтическим связям. Мне кажется, что покуда дело не зашло слишком далеко…

Мима утвердительно закивал. Действительно, время пришло.

Караван пережидал муссонный ливень, обрушившийся на северную окраину Ахмадабада, а они беседовали. В фургончике Орб уютно было слушать, как дождь громко стучит по крыше, поскольку кровля здесь не протекала, как у некоторых других. Сначала Орб рассказала Миме свою историю, так как хотела, чтобы он знал о ней. Орб родилась в Ирландии двадцать лет назад и воспитывалась вместе с как бы сестрой, которую называла Луна. Мима не очень хорошо понял степень их родства, но складывалось впечатление, что родители Орб приходились дедушкой и бабушкой Луне, и обе девочки были очень похожи на близняшек. Луна рисовала волшебной кистью, которую получила от Горного Короля, а Орб пела и играла на арфе, доставшейся из того же источника. Это была золотая арфа, которая настолько усиливала очарование пения, что все слушатели сразу же ощущали его на себе.

Но что она делала здесь, в Индии? Миме очень хотелось это знать. Ибо совершенно ясно, что Орб способна очаровывать слушателей повсюду и нет никакой нужды скитаться по столь далеким от цивилизации окраинам.

Так вот, Орб объяснила, что разыскивает песню. Она называлась «Ллано» и была самой прекрасной песней на Земле, но в высшей степени неуловимой. С одной стороны, петь ее исключительно сложно, и лишь несколько человек в каждом поколении могли успешно ее исполнить. Орб казалось, что она сумела бы достаточно хорошо это сделать, и ей хотелось попробовать. С другой стороны, считалось, будто эта невыразимо восхитительная песня — самая поразительная из доступных человеческому голосу, что также ужасно увлекало Орб. Однако главным образом девушка верила, что с этой песней связана ее судьба, потому что тот, кто сумеет найти истоки песни, откроет путь к совершенно новому воплощению. Орб, неудовлетворенная своим мирским существованием, жаждала этого воплощения.

— Я слышал о ней, — запинаясь, проговорил Мима.

И рассказал, что исполнение «Ллано», как говорили, творило чудеса. Однажды юная девушка полюбила великого воина, но она была более низкого происхождения, и воин не знал ее. И вот в один прекрасный день она пропела ему отрывок из «Ллано», и с этого мгновения он страстно ее полюбил.

Орб пришла в восторг от этой истории.

— Но, конечно же, в жизни так не бывает, — с сожалением сказала она.

— Бывает, — заверил ее Мима.

Орб понимающе взглянула на него:

— Я… но ты ведь, конечно, не принц. — Она пыталась смягчить возможную жестокость положения. — Это, впрочем, не имеет значения. Я… ты мне все больше нравишься. Даже…

Мима перебил ее, чтобы Орб не сказала того, о чем в будущем могла бы пожалеть.

— Й-й-й-я… — но его охватило заикание, и слова никак не складывались.

Орб положила ладони ему на руки.

— Неважно, Мима.

Он помотал головой. Это было важно! Но не выговаривалось.

Вдруг она просияла.

— Я слышала, что иногда… Мима, ты умеешь петь?

— П-п-п-петь? — спросил он растерянно.

— При пении, насколько я понимаю, включаются другие участки мозга. Поэтому некоторые заики хорошо поют, даже если совсем не могут говорить. Давай попробуй, пой вместе со мной. — И она затянула одну из своих ирландских песен:

О, Дэнни, мой мальчик, трубят, зовут рога В долинах, в ложбинах, на горных склонах…

Мима с сомнением присоединился к ней:

Падают листья с осенних кленов.

Я буду ждать, а ты должен идти на врага.

Они замолчали, пораженные. Мима не только сумел произнести все без заикания, но пропел куплет чисто и красиво.

— Да ты можешь стать певцом! — воскликнула Орб.

— М-м-м-мог бы! — ошеломленно согласился он.

— Нет, ты пой, — уговаривала она. — Песня тебе не нужна. Просто тяни ноту, любую.

— Я могу! — пропел Мима на одной ноте.

— Теперь ты сможешь сказать все, что пожелаешь! — ликовала Орб. — Ой, Мима, я так рада!

Она обвила руками его шею и поцеловала.

Мима не противился, но и не ответил на поцелуй. Сначала ему предстояло рассказать свою историю, и он не был уверен, что Орб она понравится.

— Я не тот, кем кажусь, — пропел он на одном дыхании, упиваясь своей неожиданно открывшейся способностью и одновременно страшась того, что скажет. — Я принц.