Властью Песочных Часов - Пирс Энтони Страница 6

Орлин поднесла коробку.

— Это составная картинка-загадка, — объяснила она, отодвинула в сторону чайник и чашки и поставила коробку на стол.

Нортон снял крышку. Коробка была наполнена яркими плоскими фрагментами, которые действительно очень походили на кусочки составной картинки-загадки, но они были полны жизни. Движущиеся изображения?

Он взял один из фрагментов и, прищурясь, посмотрел на него. Достаточно отчетливо были видны несколько листочков дерева. Они по-настоящему трепетали, словно бы на ветру. Это была деталь первого рисунка книги.

— Но в этой книге множество сцен, — сказал Нортон.

Орлин прикоснулась к кнопке, расположенной на стенке коробки. Неожиданно изображение на фрагменте, который держал в руках Нортон, изменилось. Теперь это была часть стены подземной транспортной станции. Он посмотрел на остальные кусочки, лежащие в коробке, и увидел на одном из них изображение станционных часов. Минутная стрелка показывала такое же время, как и на часах Нортона. Это был не просто фрагмент игры — часы шли точно.

— Здесь находятся все сцены, — сказала Орлин. — Надо только выбрать какую-нибудь по желанию или поменять ее в середине игры. Существует еще одна кнопка, с помощью которой можно изменять очертания фрагментов так, чтобы они не казались слишком знакомыми. Это очень увлекательное занятие, в особенности когда законченная головоломка достаточно большая, чтобы через нее мог шагнуть и войти в сцену живой человек.

— Наука и магия сливаются быстрее, чем я думал! — воскликнул пораженный Нортон.

— Да, они всегда в значительной степени были одним и тем же, — заметила Орлин. — Когда-то Теория Поля объединила пять основных сил, включая магию…

— Похоже, я потратил слишком много времени в девственной природе!

— Девственная природа тоже хороша, — сказала Орлин. — Мы не должны жертвовать старыми ценностями ради новых.

Нортон по-новому взглянул на нее.

— Вам нравится девственная природа? — Он вспомнил замечание Гавейна по поводу ее влечения к животным.

— О да! В поместье есть парк; я часто хожу туда. Почему-то там мне менее одиноко, чем в городе.

Какое она вызывала восхищение!.. Но Нортон все еще не был уверен. Он не обладал способностью судить о людях по магическому свечению.

— Давайте составим эту головоломку, — предложил Нортон. — Картинку парка.

— Давайте! — улыбнувшись, с радостью согласилась Орлин.

Это звучало обнадеживающе. Она хотела, чтобы он остался. В противном случае она не согласилась бы на подобное предложение — игра может занять не один день. А он хотел остаться. Не обязательно для того, чтобы выполнить просьбу призрака, а для того, чтобы выяснить возможность этого. Идея Гавейна в известной степени уже не казалась ему такой безрассудной.

Они кропотливо трудились над головоломкой, сначала сортируя фрагменты парка по цвету, затем выстраивая кусочки в ряд, чтобы получить края картинки. Нортон не был новичком в этом деле, правда, ранее ему приходилось сталкиваться лишь со старыми картинками-загадками. Эта была новая разновидность магической картинки, но основной принцип подбора фрагментов остался прежним. Картинка была похожа на рассказ с правилами построения, которые зависели от развития сюжета.

Оказалось, что Орлин хорошо определяет цвет и очертания фрагментов и способна помещать их в нужное место. Она сказала, что ей помогает магия; нужные фрагменты начинали светиться. Нортон ничего этого не видел, но точность, с которой Орлин выбирала отдельные детали из огромной груды, заставляла поверить в это. Им хорошо работалось вместе.

Нортон взглянул на часы и обнаружил, что пролетело уже три часа. Они закончили кайму и большую часть лесной тропинки и сейчас трудились над двумя деревьями, но впереди предстояла еще долгая работа. Легкость, с которой они заполнили края и проложили тропинку, была обманчива; плотная одноцветная масса остального пространства картинки заполнялась гораздо медленнее.

— Наверное, лучше сделать перерыв, — сказал Нортон.

— Да. Позвольте предложить вам пижаму. — Они оба поняли, что он остается здесь на неопределенное время. Это безмолвное соглашение было достигнуто, когда головоломка начала приобретать контуры. Детали соглашения, как и сама головоломка, остались в самом зачаточном состоянии.

Нортон обычно не пользовался пижамой, но он не стал спорить. Он был гостем этого поместья, и здесь нельзя было завалиться спать в своей одежде.

— Пижаму? У вас есть здесь мужская одежда?

— Это пижама Гавейна, — мягко сказала Орлин. — У вас почти тот же размер, и я уверена, он бы не возражал, чтобы вы ею воспользовались.

Несомненно так. Нортон подавил дурные предчувствия и взял пижаму.

Орлин показала ему хорошо обставленную комнату, отделенную от ее собственной; их взаимоотношения не развились до критического периода. Нортон с первого взгляда определил, что она не относится к женщинам на одну ночь. Он вдруг перестал быть лихим соблазнителем. Как бы там ни было, он пройдет весь путь.

Нортон почувствовал, что устал; день действительно оказался очень длинным. Он разделся, шагнул в ультразвуковой душ, вышел оттуда сухим и чистым. Затем облачился в пижаму Гавейна. Нортону стало неприятно при мысли о некоем символизме этого действия. Пижама сидела на нем мешковато.

Он лег в постель и осознал, что попал не в обычную ночлежку, к которой привык. Это было ложе из маслянистой губки. Под воздействием его веса масло выдавливалось, но не тотчас, а постепенно; это скорее походило на погружение в жирную грязь. Воистину грязь была превосходным материалом, как это инстинктивно чувствуют дети, несмотря на сильное давление со стороны матерей. Она достаточно плотная, чтобы не дать утонуть, и в то же время достаточно податливая, чтобы обеспечить свободу действия. Не говоря уж о том, что в ней можно упоительно барахтаться, комком грязи славно залепить в приятеля, и вообще это замечательная краска для разрисовки всего тела. Конечно, эта постель не была грязью, ею нельзя было брызгаться, но ощущение было похожим. Нортон с удовольствием погрузился в ложе, ощущая, как оно обволакивает его.

— Ну, как успехи? — услышал он голос.

Нортон раздраженно открыл глаза. Около кровати ожидающе стоял призрак Гавейна.

— Я почти забыл о вас, — сказал Нортон.

— А я, конечно, о вас не забыл! — ответил призрак. — Прошло три часа — вы произвели моего отпрыска?

— Какого дьявола вы здесь делаете? — спросил Нортон. — Я думал, вы не можете войти в это жилище.

— Вы неправильно поняли. Я не могу зайти в комнату, где находится моя жена, и она не может напрямую воспринимать меня, где бы мы ни находились. Но я могу в ее отсутствие войти в свой дом. Я часто это делаю.

— Она отсутствует? Я думал, что она в своей спальне.