Линкольн. Том II - Маргарет Неве Страница 6

– Ревность тут не причем, оставим ее болванам вроде нашихобщих друзей, – поморщился отец, – Я просто недопонял тебя…

Не знаю,  к какому компромиссу они пришли с отцом, но коньостался в стойле, несмотря на проблемы с деньгами в семье, и мама вновьулыбалась.

Мы с братом все больше стали проводить времени вместе. Хотьнам было немного лет, но мы прекрасно понимали, что родители не любили другдруга. Каждый переживал по-своему. Я ни с кем не общался, плохо ел и редковыходил из комнаты. Я рисовал.

Алекс (или тогда еще Саша, как называла мама брата), совсемот рук отбился. Он хулиганил, делал разные пакости и абсолютно пересталучиться. Характер брата изменился не в лучшую сторону. Он стал говорить каквзрослый, делал жесты, движения, подобные тем, что делали старшие.

Родители пытались с нами поговорить, но я молчал, а братвыстрелил из рогатки в любимую и очень дорогую вазу. Его наказали, но через двачаса он снова был в моей комнате, и мы снова говорили о родителях, и о том, какнам жить дальше.

– У меня есть план, – говорил Саша.

– Какой? – Я на мгновение оторвался от рисования.

– Не скажу, – хихикнул он, – Но план хороший.

– Зачем тогда сказал, что у тебя есть план, если не хочешьрассказывать, Саш?

– Ты не должен знать, это сюрприз, но после того как явоплощу его в жизнь… – Саша потер руки, как будто мыл их, – родители полюбятдруг друга!

– Редиска, – сказал я, – Что от меня-то нужно?

– Ты должен сделать так, чтобы мы все в воскресенье вышли напрогулку.

– Конную что ли?

– Нет, «плавательную»! – передразнил брат.

– А бывают такие «плавательные прогулки»?

– Вот поэтому тебе лучше не говорить о своем плане. Ты –тупой!

– Я не тупой, – обиделся я, – Я не понял шутку…

Мне удалось. В следующее воскресенье мы все вышли на коннуюпрогулку. Саша изменился в этот день. Он был само добродушие, улыбался, шутил,делал вещи как «нужно», а я молчал, не понимая какой у него план. Он ухаживалза мамой как взрослый – подавал ей руку, подсказывал, как правильно нужносадиться в седло, а я и родители только удивленно переглядывались.

– Вот оно, – говорил Саша, наблюдая, как мама скачет наконе, – Мой план.

– Какой план? – спросил отец и посмотрел на меня. Я в ответтолько пожал плечами.

– Вы узнаете, любите друг друга или нет, – продолжал Саша, –Но сначала будет больно.

– Кому больно? – Теперь отец смотрел то на меня, то на него.

– Маме. Я  ослабил седло, – гордо сказал Саша, и все мы троепосмотрели в сторону мамы. Она как раз перепрыгивала через барьер, но неудержалась и упала, к ней уже бежали люди. Ее конь пытался встать, но у него неполучилось, все же он встал со второй попытки, но мама продолжала лежать наземле.

 Я никогда не видел такое лицо, каким оно стало в тот моменту отца: – Какая же ты сволочь, Саша!

Он схватил брата за шиворот и поволок к ней. Я поплелсяследом. Вокруг собрались люди. Мама лежала в неестественной позе, словно кукла,у которой были широко расставлены руки, с неправильно вывернутой шеей и распахнутымиглазами, под ней растекалась красная жидкость.

Отец взял с земли плетку и стал бить брата. Он что-токричал, но я не запомнил слов. Я смотрел на скулящего на земле Сашу; маму, чтолежала тут же; и отца с белым, перекошенным от ярости лицом.

– Хватит! – это слово я запомнил навсегда, потому что закрылсобой брата, и несколько ударов пришлись и мне, но отец не остановился, покамужчины не оттащили его от нас. Я помню, он сказал:

– Уберите от меня этих щенят или я забью их до смерти.

Через несколько дней отец уехал в Рим, а нас с братомопределили в закрытую школу для мальчиков. Больше отца мы не видели…

Вот такие воспоминания ворвались в мое сознание, когда ялежал в комнате:

– Она похожа на маму, – сказал я Алексу.

– Кто? – Брат тоже задумался.

– Грыу. Очень похожа, внешне, – я отвернулся от него изакрыл глаза. А может брат был прав и он никогда не простит наш поступок.