Ой, ноблесс, ноблесс… - Светлана Багдерина Страница 6

– Да кто вам…

– И, кстати, вам кто-нибудь говорил, что вы – единственный в мире человек, которому не идет черное? На вашем месте я бы внесла в ваш костюм свежую струю цвета – вы бы смотрелись тогда более эстетично. Если вы будете хорошо себя вести, я обещаю подумать над этим вопросом и дать вам свои рекомендации.

– Что?!..

– Но тут не было никаких тряпок! – настал черед Зюгмы подхватить выпавшее из рук товарищей знамя. – Я лично готовил эти покои к вашему… появлению! Здесь были только наря… Гром и молния! Наряды! Я лично заказывал их портнихам в городе! Платил… обещал заплатить золотом!.. Они шили их два дня!.. Мои наряды!.. Ваши наряды!..

– Скорее, ваши, чем мои, – елейно улыбнулась советнику Серафима. – Я такое не ношу. И никто не носит. Уже лет семьдесят. Так что, вы должны быть довольны, что им нашлось хоть какое-то применение, кроме протухания в шкафах и прокормления моли.

– Что?!..

Костей вдруг с ужасом понял, что все идет не так, как должно, что инициатива им была только что потеряна во второй раз, а, вернее, и не находилась с раза прошлого, и что он стал свидетелем невообразимого еще несколько часов назад конфуза двух своих первых помощников.

Конечно, от этого можно было отмахнуться, но самым главным было то, что ОНИ стали свидетелями конфуза ЕГО.

Конечно, он-то это переживет…

Взяв эту мысль на заметку, он взмахнул рукой по направлению к двери:

– Зюгма, генерал – можете идти. И заберите своих… солдат.

Слово «умрунов» чуть привычно не сорвалось с его языка, но он вовремя спохватился – Елене рано еще было знать это. Пока с него было достаточно проверки его бессмертия и превращения в руины самых роскошных покоев замка.

Слово царя, даже сказанное вполголоса, было законом.

Пока.

И оба придворных мужа и умруны, без лишних напоминаний, побросав все дела, быстро, как вода из решета, исчезли. Костей остался с пленницей наедине.

Несколько секунд ему понадобилось, чтобы вспомнить, что он, а не она хозяин этого замка, этой страны и – очень скоро – станет хозяином этого Белого Света. Еще пара – чтобы сообразить, как такие люди должны разговаривать со всем остальным миром и придумать первую фразу, которая недвусмысленно демонстрировала бы все вышеизложенное.

Наверное, это была очень запоминающаяся и емкая фраза – сейчас мы этого уже не узнаем. Потому что, воспользовавшись замешательством противника, Серафима решила углубиться на его территорию.

– Смотрите! – трагично вскинув брови домиком, она обвела дрожащей рукой картину разрушения вокруг, медленно начинающую вырисовываться из оседающей пыли. Любой вражеской армии, чтобы добиться такого, пришлось бы поработать в три смены как минимум два дня. – Посмотрите, что вы наделали!

– Я???!!!..

– Да, вы! Это произошло по вашей вине! Неужели унижать и оскорблять несчастную девушку, и без того грубо и внезапно похищенную вами из родного дома, доставляет вам удовольствие?!..

В другое время Костей без раздумья ответил бы утвердительно, но теперь что-то ему нашептывало, что наставала пора пересмотреть систему ценностей.

Но некоторые люди предпочитают до конца отрицать очевидное.

– Да, сударыня, – он твердо сжал губы и вперился единственным оком в переносицу пленницы, потому что так и не смог решить, в какой именно глаз собеседнику лучше смотреть. Как бык, который видит перед собой матадора, помахивающего красным плащом, и верит, что чтобы сравнять его с землей, надо всего длишь хорошо разбежаться, он был не в силах оставаться на месте. – Это ВЫ устроили тут разгром, и ВЫ будете продолжать здесь оставаться, нравится вам это или…

– Нет. Меня вполне бы устроили эти покои, если бы не пыль, – матадор, сделав изящный поклон, отступил в сторону. – Видите ли, я не выношу пыли. Я выхожу из себя. Но если с этим ничего нельзя поделать даже при помощи магии… Извините, я не хотела вас обидеть, я понимаю, что у каждого чародея – свои ограничения, пара отработанных эффектных трюков, за которыми стоят годы упорного труда…

За спиной у пижона в красном плаще оказалась яма. Но бык, даже провалившись туда со всеми рогами и копытами, так и не понял, что произошло.

– Трюков? – презрительно перекосившись, выплюнул это слово Костей. – Ограничения? У меня нет ограничений! Смотрите, вздорная женщина!

Серафима быстро решила, что за «вздорную женщину» отыграется позже, и стала смотреть.

Костей, победно ухмыляясь, провел рукой, как будто стирая что-то со стекла, на груди его вспыхнул алым огнем камень, и вся пыль и паутина исчезли из комнаты, как будто их там никогда и не было.

– Смотрите!

Стены покоев на глазах оделись в черный шелк.

– Смотрите!

Шелковое черное платье приобрел и потолок.

– Смотрите!

Кровать покрылась таким же шелковым покрывалом, по которому тут же разбрелась отара упитанных подушек в наволочках из – угадайте! – черного шелка.

Серафима перед следующим превращением успела заключить с собой пари, чтО покроется в черный шелк следующим ходом, и сама же себе проиграла, потому что предположить, что черным шелком можно покрыть пол, не хватило воображения даже у нее.

Камень на груди царя стал медленно меркнуть.

– Трюки! Годы! – высокомерно хмыкнул Костей и торжествующе глянул на пленницу, ожидая увидеть восхищение, благоговение, изумление, но наткнулся на задумчивый оценивающий взор.

– Искусство ваше вельми необычайно есть, – почему-то перешла на старолукоморский Серафима. – Но не кажется ли вам, царь, что черный для жилой комнаты будет несколько мрачноват?

Костей в недоумении уставился на нее. С его точки зрения «мрачновато» было не недостатком, а комплиментом.

– Я бы сказала, цвет морской волны сейчас чрезвычайно модный, – так же медленно продолжала думать вслух царевна. – Но я понимаю, что, наверное, это слишком сложно…

– Сложно? – фыркнул Костей. – Нет ничего проще!

Текучий жест рукой, вспышка камня – и Серафима ощутила себя на дне морском.

– От такого количества этого цвета у меня начинается морская болезнь! – синхронно с комнатой позеленев, простонала она. – Давайте попробуем золотой!..

Снова жест, вспышка…

– Нет, столько золотого – пошло! Пожалуй, лучше светло-синий, с ненавязчивым набивным рисунком… Нет, зачем вы покрывало с подушками сменили – там золотой был вполне к месту!.. Ах, не надо было обратно переделывать, раз уж сменили! Я думаю, белый с голубыми цветами будет самое то… Костей, ну разве, по-вашему, кактус – это цветок? И, тем более, где вы видели голубые кактусы? Когда я говорила «с цветами», я имела ввиду что-то вроде розочек… Ну и что, что голубых роз не бывает! Их не бывает гораздо чаще, чем голубых кактусов!.. И они должны быть вытканы на шелке, а не нарисованы, фи, это же ширпотреб!.. – мысленно поблагодарив Елену Прекрасную за столь ненавидимые ей часы, проведенные в лавках с тканями, Серафима сконцентрировалась, обвела проворным взглядом комнату и с новым вдохновением продолжила: